Но что возмущало гномов до глубины души, так это наличие настоящего пива. В одной из бочек имелись секретная ёмкость и особый краник. Повернёшь вправо — течёт квас, влево — гномье пиво. Правда, тоже слегка разбавленное, но уже гномьим же самогоном. И если какой-нибудь из стражников соглашался принять кружечку (а они соглашались), то именно его и наливали. Коротышки сквозь зубы проклинали тот день, когда подписались на мой коварный план, но слово держали, и ни один из них не сходил налево. Единственным их утешением оставалось то, что дольше трёх дней это безобразие разыгрывать не придётся.
Во второй половине дня подошли к посёлку и крупному трактиру на небольшом перекрёстке. Вопрос: останавливаться — не останавливаться был равносилен ночевать — не ночевать? С одной стороны, в этом месте точно не нападут (во всяком случае, в первую же ночь), а с другой — неизбежно произойдёт контакт со вторым отрядом, и такому никак не помешать. Это не записку по-тихому изъять.
Поэтому я сразу заявил, что впереди ещё почти целый день и нечего раньше времени по трактирам рассиживать. Вовсе не потому, что куда-то спешим, а просто ещё сегодня покинули город и соскучиться точно не успели. А если кто желает пива выпить или закусить, то у гномов этого добра полный фургон. Они не жадные, поделятся.
Недовольства на лицах моя речь ни у кого не вызвала (разве что слегка у гномов при слове «пиво»). Однако дальше шли, уже высматривая подходящую рощицу, в которой можно устроиться на ночлег. Оставалось надеяться, что она попадётся не за ближайшим поворотом, а то действительно будет странно выглядеть желание остановиться там после отказа от трактира.
Но нет, подходящий лесок увидели ближе к вечеру. Всем хорош — никаких поселений рядом и достаточно далеко от дороги. В общем, одинаково подходит и нам, и врагу. Гномы даже поворчали, что не везде их фургон так просто пройдёт. Мол, не налегке едут, а с товаром. Но это они скорее для порядка.
При съезде с дороги один из наёмников немного задержался и зачем-то спешился. То ли копыто коню проверить, то ли ещё что-то. В общем, обычное дело и ничего подозрительного, если не знать, что кто-то из них просто обязан оставить знак сообщникам. На этот раз Анжа не полезла в фургон, чтобы исчезнуть из поля зрения, а поскакала вперёд, как бы для обследования леска. Появилась, уже когда мы начали устраивать лагерь, и громко заявила, что ничего опасного не обнаружила.
— Нашла записку, приколотую кинжалом прямо к обочине дороги, — сообщила она уже только нам.
— Так открыто? — забеспокоился я. — Должна быть причина, по которой не опасаются, что её не обнаружит какой-нибудь случайный путник.