Когда лицо Леиты приняло осмысленный вид мы стали обсуждать размер финансовой компенсации, которую она желает получить от аграфов. Девушка решила не гоняться за журавлем в небе, так как уже частично получила моральную компенсацию, выколов глаз охраннику, и назвала сумму в 50 тысяч кредитов. Я не одобрил подобную скромность жертвы произвола аграфов и увеличил финансовую претензию за моральный ущерб до 100 тысяч.
Законное требование заменить поврежденную системную шину даже не обсуждалось, здесь и так все было понятно, поэтому мы занялись анализом различных способов, как получить у аграфов новую нейросеть. В начале разговора девушка пыталась приводить чисто женские аргументы, которые по ее мнению должны были разжалобить аграфов, но я сразу отмел подобное попрошайничество. Если Илиндил почувствует нашу слабину, то мы не только ничего не получим, но и наврядли унесем ноги со станции. Леита довольно быстро согласилась с моими доводами и оставила решение всех финансовых вопросов на моей совести.
Получив согласие потерпевшей, сразу связался с боссом «Галанте-нейросеть», тем более отпущенное ему время уже истекло. Когда Илиндил ответил на мой вызов, не стал разводить политесы, а сразу спросил:
— Господин Илиндил вы разобрались со своими проблемами и готовы предметно решать вопрос о компенсации ущерба нанесенного Леите Суир?
— Прошу меня извинить, но девушка пострадала по собственной вине и по закону должна предъявлять претензии к охране лагеря беженцев, а не «Галанте-нейросеть», — неожиданно резко возразил аграф.
Такой поворот в разговоре меня насторожил, поэтому безразличным голосом ответил:
— Ну, если таково ваше решение, то обсуждать нам с вами нечего. Увы, но срочные дела не позволяют мне дольше задерживаться в системе, поэтому вынужден с вами распрощаться. Думаю, ваш отец будет неприятно удивлен резко повысившейся ценой за активацию артефактов Джоре принадлежащих Великому Дому «Светлорожденных». Прошу извинить меня за доставленные неудобства. Прощайте!
Произнеся последнее прости, разорвал связь с Илиндилом и сразу связался с диспетчером станции, чтобы утрясти все формальности с отлетом корабля. Как бы ни повернулась ситуация, но у меня появилась полная уверенность, что медлить нельзя. Меня насторожил решительный тон «Галанте-нейросеть», причиной которого могла оказаться не жадность, а более опасные для нас с Леитой обстоятельства.
Я уведомил свою спутницу, что с ее компенсацией произошел облом и приготовился выслушать стандартные женские упреки в мужской тупости. Девушка, конечно, не отказала себе в удовольствии высказать свое «фи», но истерики не устроила. Мы распределили обязанности и стали совместно готовить корабль к отлету, но через час на нейросеть пришел вызов от Лорана Илиндила. Я вышел на связь и раздраженно спросил: