– Да лучше я сдохну на тебе от чумы, чем в полном одиночестве – на веревке!
– Могу тебе посочувствовать, приятель, – раздался знакомый голос.
Ландскнехты разом повернулись. У Агнесс возникло такое чувство, будто она смотрит их глазами: посреди переулка в полном одиночестве стоял человек. Он был здоровый как бык; из-за мощных плеч и широкой грудной клетки его тело казалось несколько укороченным. В отличие от большинства зажиточных горожан того времени он был атлетически сложен и с годами не приобрел ни толстых, красных от вина щек, ни пивного брюшка. Его даже можно было недооценить, если не смотреть ему в глаза. Но если кто-то вступал с ним в поединок взглядами, то встречался с практически смертельным спокойствием, основывавшимся, похоже, на том, что обладатель этих глаз всегда держит пару тузов в рукаве, как только ставкой становится жизнь; а кроме того, еще и на убежденности, что в любой борьбе побеждает тот, кому есть за что бороться. Если противник оказывался умен, он понимал, что этот человек в любую минуту готов вступить в борьбу за благополучие своих близких.
– А это еще что за задница? – прогудел один из солдат.
Сердце Агнесс пропустило удар. Этим человеком был Киприан.
– Есть две возможности, – заявил Киприан. – Если вы предпочтете возможность номер один, то, сложив оружие и возместив моральный и физический ущерб вот этим господам на мостовой, сумеете беспрепятственно удалиться.
– А если мы предпочтем возможность номер два, то что будет, умник?
– Тогда вы пожалеете, что не остановили свой выбор на возможности номер один.
С этими словами Киприан указал на окна дома, находившегося дальше по переулку. Ландскнехты невольно проследили за его жестом.
Охваченная ужасом, Агнесс увидела, что улыбка внезапно сползла с лица Киприана. Дом, который он имел в виду, казался пустым.
– Что, арьергард запаздывает? – ехидно осведомился ландскнехт и, хрюкнув, поднял свой мушкет.
Агнесс поймала взгляд Киприана. Сердце ее замерло.
Солдат выстрелил. Она увидела, как пуля попала Киприану в грудь. Его отбросило назад…
Агнесс пронзительно вскрикнула и рванулась к тому месту, где упал Киприан, позабыв о двери, которую намеревалась защищать до последнего вздоха…
…и проснулась от собственного крика. Она лежала в темноте и тяжело дышала.
Все происходило совсем не так. На самом деле почти из каждого окна дома выглядывало дуло мушкета, и этого оружия было достаточно, чтобы трижды застрелить напавших на нее ландскнехтов, а у одного окна стоял ее брат Андрей, лучший друг Киприана, и в высоко поднятой руке держал платок. Все понимали: как только платок упадет, мушкеты дадут залп и ландскнехтов разорвет на куски. Андрей подмигнул ей. Солдаты сдались.