Козьма промолчал. С одной стороны, потому что он не видел особой прелести в том, чтобы баловать себя этой мыслью, с другой – потому что пленник уже не раз ставил его в затруднительное положение и Козьма чуть было не выдал кое-что из того, что ему строго-настрого запретили разглашать.
– Кстати, что ты говоришь, когда тебя спрашивают о том, как у меня идут дела?
– Что ты еще не совсем встал на ноги, – проворчал Козьма.
– Гм. Я утверждаю то же самое, когда они спрашивают меня, – неожиданно заметил пленник.
– Они тебя… спрашивают? – пораженно выдавил Козьма.
– Каждые несколько дней.
– Кто? Госпожа?… – Он запнулся и сверкнул глазами на пленника. – О нет, – глухо произнес он и с яростью затряс головой. – О нет, нет, нет!
Пленник пожал плечами. Он сделал вид, будто не заметил этого промаха.
– Мы оба лжем, – заявил он.
– Я тебе бесконечно благодарен, – насмешливо ответил Козьма и попытался скрыть, что это правда.
– Когда-нибудь, естественно, все закончится.
– Естественно.
– Тогда они сделают со мной то, для чего они меня пощадили, тобой… – Пленник красноречиво чиркнул пальцем по горлу.
– Ты меня не запугаешь, – солгал Козьма.
Пленник откинулся назад.
– Это меня успокаивает. Мне не очень-то понравится, если твои руки станут дрожать еще сильнее.
Взбешенный Козьма спрятал руки под столешницей.
– У тебя нет причин жаловаться. Ты ведь еще жив, не так ли?
– Дома, – неожиданно сменил тему пленник, – у меня есть бочка токайского. Некоторые люди говорят, что мускатель лучше, другие предпочитают «Коммандарию» или малагу. Я не знаю…
– Прекрати, – оборвал его Козьма. Ему пришлось приложить усилия, чтобы проглотить внезапно собравшуюся у него во рту слюну.
– А, ты такое сладкое не пьешь? У нас с тобой есть нечто общее. Позволь тебе посоветовать… «Битурику»! Ты явно из тех, кто любит «Битурику». У него привкус черной смородины…
– Я же сказал, прекрати!
– «Краба-Нуар»? М-м-м, у него аромат свежих фруктов, и оно совсем не кислое… Очень спокойное вино, оно не потеряет вкуса, даже если ты разбавишь его водой.
– Хватит уже!
– Тоже не хочешь? Подумать только! А как насчет «Карменере»… честно? Настолько все плохо? Я напрасно пытался получить один бочонок: этот напиток стоит столько, будто это жидкое золото.
Козьма дрожал. Пленник, казалось, размышлял.
– Может, «Пино»? Попробуй: мягкое, насыщенное, густое…
Козьма вскочил. Он слышал, как дыхание со свистом вырывается из его груди. Его дрожащие руки не смогли бы удержать сейчас даже мешок перьев.
– ПРЕКРАТИ! – проревел он.
– Вот, догадался: «Санджовезе» – кровь Юпитера. Черт побери, у тебя есть вкус!