Однажды Женя сообщил, что они в школе писали сочинение и он получил двойку.
— Ох, мать мне и задаст! — сказал он.
Вид у него был независимый. Но Саша все таки подумала, что он, пожалуй, был бы рад защите.
Саша раскрыла тетрадку с сочинением и прочла: «Что бы ты сделал, если бы тебе было все позволено? Если б мне было все позволено, я бы на переменах учился, а на уроках стоял на голове. Я бы днем спал, а ночью веселился. Я бы „здравствуй“ никому не говорил и „пожалуйста“ тоже. Я бы в трамвае места старшим не уступал, и плевал бы не в урну, а на мостовую. Если б мне было все дозволено, я бы взрослым говорил „ты“, а ребятам „вы“. Я в кино ходил бы бесплатно. В лагере я не спал бы в тихий час, купался бы с утра до вечера и с вечера до утра, я бы не ходил в кружки, а когда бы в класс входил учитель, я бы не вставал. Но если бы да кабы — во рту выросли грибы. На этом кончаю рассказ „Что бы я стал делать, если бы мне все было разрешено, что я хочу“».
— Ну и ну! — сказал Поливанов. — Завоспитали тебя до смерти!
— Очень учительница рассердилась? — спросила Саша.
— У-у! Ты, говорит, хулиган. Пускай мать придет в школу, это, говорит, не сочинение, а насмешка.
— А разве нет? Конечно, насмешка, — сказала Саша. — Но вот что мы сделаем: мы сейчас снова напишем сочинение — ты и Анюта. Только чур, писать про то, чего и вправду очень хочешь. Давайте садитесь!
Анюта не мигая глядела на лампу под круглым зеленым абажуром. Руки ее праздно лежали на коленях. О чем она думала, что видела?
Женя начал писать, едва открыв тетрадь на чистой странице. Светлые волосы торчком стояли на обеих макушках. Уши горели, всегда бледные щеки зарумянились. Катя сидит тут же. Она сидит на полу, строит дом из кубиков и пробует слова на вкус.
— Снегирь… — шепчет она, — снегирь… а дети его снегирьки, снегурки… Дочь снегиря — снегурка… снегурочка… Папа, ты читаешь, но я хочу тебя спросить…
— Спрашивай.
— Что такое циркуль?
— Это такой инструмент, помогает рисовать круги.
— Так это блюдце! Почему ты смеешься? Папа, мама, давайте играть в домино. Если я проиграю, то не буду жадиной и ябедой. А если вы проиграете, то купите нам с Аней полпуда конфет и тысячу порций мороженого.
— Катька, помолчи, — говорит Аня, — мама, а можно, я другое сочинение напишу? Я хочу написать сочинение «Что бы я делала, если бы я была невидимка». Можно?
Саша кивает, и Анюта склоняется над тетрадью.
— Что ты читаешь? — спрашивает Саша, заглядывая в Митину книгу.
— Это новая повесть Голубинского «Широкие дали».
— И как?
— Скучновато. Мне в этой повести не хватает освежающего дыхания отрицательного героя.