— Такого не бывает, — сказал парнишка.
— Что, вообще никогда не было?
— Давно, в темные годы, когда не было хранителей и префектур, безумию случалось овладевать людьми и целыми народами. И не было мира в душах людских, и смерть уносила целые города и опустошала края. И разливалось горе, и не было ему края. Так было до тех пор, пока первый хранитель не сказал: «Хватит».
Парнишка говорил быстро и без запинки. Было ясно, что он цитирует чьи-то слова. Хотя почему чьи-то? Наверняка слова наставника Трая. Неудивительно, что он знает их наизусть.
— Извини, если я спрашиваю что-то не то, я не знаю местных обычаев, — на всякий случай сказал Толик.
— Я понимаю, — кивнул парнишка.
— Почему ты отказался от обеда? — спросил Анатолий, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Ученик улыбнулся:
— Впереди будет еще деревня.
Лошади исправно тащили фургон. Вскоре их повозка догнала одинокого путника в странном одеянии, похожем на пончо светло-коричневого, почти песчаного цвета. Случись путнику в таком одеянии оказаться в пустыне, и он слился бы с окружающим пейзажем естественно и гармонично. Поравнявшись с идущим, Илик придержал коней и предложил:
— Садитесь, почтенный странник.
Странный путник поднял взгляд, чуть иронично кивнул и запрыгнул в повозку.
Лет тридцати пяти, подвижный, с внимательным взглядом. Толик гадал, кем может быть их попутчик и почему ученик сэнссая назвал его почтенным.
— Не желаете ли перекусить? — поинтересовался Илик. — Добрые люди поделились с нами пищей.
Илик имел в виду продовольственную часть своего заработка.
— Всевершитель дает нам пищу, чтобы мы не забывали о ближнем своем, — сказал человек в пончо и принял кувшин с молоком.
Илик тронул вожжи, и кони прибавили шаг. Их спутник покончил с молоком и отложил кувшин в сторону.
— Направляетесь на ярмарку? — поинтересовался Толик.
— Суета не лучшая спутница для того, кто в дороге, — отозвался человек в пончо.
Оставалось только догадываться, как это понимать. То ли этот человек не спешит, то ли не едет на ярмарку.
— Хотите поговорить о ярмарке? Вас беспокоит поездка на нее? — спросил их необычный спутник чуть погодя.
— Поговорить я всегда рад. А поездка меня не беспокоит, — отозвался Толик.
— Слава Всевершителю, дух ваш пребывает в смирении, — вынес заключение собеседник.
Странная манера его говорить была сама по себе удивительна. Но человек в пончо еще не знал, с кем именно ему довелось вступить в беседу. Беседовать Толик очень любил. Порой он за это расплачивался, заводя случайный разговор с человеком неадекватным.
Как-то раз на остановке, ожидая автобуса, он поинтересовался у такого же ожидающего, который час. И все: прилипчивый как лист гражданин двадцать минут рассказывал ему о своей жизни, невежливо тащил за рукав, когда Толик пытался отойти в сторону, и настойчиво предлагал продолжить знакомство в ближайшем баре. И все это случайному прохожему, которого видит в первый раз в жизни. По прошествии двадцати минут внешне невозмутимый Толик стал уже основательно закипать. Хорошо, что подошел автобус, и разговор с неадекватным гражданином закончился сам собой. Позже Толик стал издалека опознавать подобных личностей по бегающему взгляду, так и ищущему, за что бы ему зацепиться, и в разговоры с ними вступать избегал. Поговорить же с нормальными людьми он был совсем не против.