— Если бы эта гнида была жива, ничего бы я никому не сказала. Себе дороже! Я и ментам ничего не сказала...
Я просто прикусила язык, стараясь удержаться от вопроса: «К тебе менты приходили?» Сейчас ничего спрашивать было просто нельзя. Алкоголиков очень просто сбить с мысли, они часто забывают, о чем говорили, могут моментально изменить к тебе отношение. Нет, сейчас мой удел — молчать и слушать.
— Только тебе скажу, только тебе. Ты мне нравишься. Опять же —соседка Лехи. — При чем тут наше с Лехой соседство, я не поняла. Однако уточнять не стала. — У него два паспорта!
— У кого? — не выдержала я.
— У Борюсика! — издевательски заржала бывшая жена. — Случайно нашла в бумагах. Какой-то ремонтник приходил, кажется, счетчик снимал или еще какую лабуду смотрел, не помню. Вот среди книжек на оплату паспорт и лежал.
— Подумаешь. Бывает. Думал, потерял, сделал новый, а потом старый нашел.
— Удачно эта сволочь его потеряла! — снова расхохоталась Фая. — Вместе со штампом о браке потерял.
Изъяснялась она довольно путано, поэтому я осторожно спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что штампа о разводе там не было! Он двоеженец, наш драгоценный господин директор!
Признаться, такой оборот дела в моей голове не укладывался. У него что, не было денег откупиться, если первая жена не давала развода? Думаю, такую проблему Щербинин решил бы в два счета. Потратился бы немножко, и развели бы без всякого желания супруги... И вдруг мне в голову пришло банальнейшее объяснение.
—Может, он вдовец! — воскликнула я.
— Черта с два! — рявкнула Фаина. — Я запомнила адрес и все узнала!
Она замолчала, глубоко затянувшись сигаретой. Тяжело беседовать с медленно трезвеющими людьми.
— Смелая ты баба, конечно, — восхитилась я. — И что же Щербинин, так паспорта и не хватился? Ты прибрала его к рукам?
— А то! — хихикнула Фаина. — Хорошему человеку отдала на сохранение. Борюсик меня тогда чуть не убил. Ребро сломал. Ничего, срослось! А теперь вот и его черт прибрал!
Наверное, она имела в виду бывшего мужа, а не ребро. Я снова поостереглась уточнять. Мне ужасно хотелось узнать, что же Фаине стало известно о первой жене Щербинина.
— Любила она этого кобеля, любила. Как и я поначалу. А он с ней... как со мной, наверное. Я говорила с соседкой. Она слышала скандалы, вопли. А потом эту его жену отец увез в Москву. Он сам там работал, а она здесь с Борюсиком... Старик мне сам сказал, что она до сих пор его любит... он к ней ездил... раз в месяц, на неделю... она так хотела... он не хотел, но ехал... дела с отцом...
Фаину развозило буквально на глазах. Из злобной истерички женщина превращалась в апатичную размазню. Сейчас, излив душу незнакомому человеку, она превратилась в тряпичную куклу. Потеряла кураж и стала медленно сползать, валиться набок с намерением прикорнуть на кухонном диванчике...