И вышло бы, не успей Илья углом выставить локоть, которой пришелся косматому точно в нос.
От неожиданности лесовик разжал пальцы. Илья тут же влепил ему пяткой по стопе (лесовик, похоже, и не заметил – может, зря Илья сапоги снял?), ухватил за толстый, корявый, как древесный корень, большой палец шуйцы и дернул что есть мочи, выворачивая наружу и вверх, как учили сызмала. Движение было привычное, ведь еще недавно Илья был мальцом в три локтя ростом, а бороться ему приходилось с рослыми, вошедшими в силу соперниками, которые были настолько же больше детского, насколько лесовик-великан – больше отрока Ильи.
Косматый, даже не хрюкнувший, получивши локтем в носяру, взвыл, дернулся, силясь освободить палец… Да так неудачно, что и вовсе вывернул из сустава.
Тут уж лесовик совсем рассвирепел, махнул правой лапой, пытаясь ухватить за волосы (Илья еле уклонился, но палец всё равно не выпустил), оступился, схлопотал ребром стопы пониже коленного сгиба, просел на левую ногу, уже падая после резкого, всем весом и силой рывка Ильи, попытался снова схватить отрока, но не достал и повалился на спину.
Тут уж и Илья не сплоховал: поставил ногу лесовику на бороду. Вернее, прямо на горло. И палец злосчастный, вывернутый под немыслимым углом, тоже не выпустил. Упрямый космач схватил Илью за ногу, но Илья добавил на нее весу, да так, что лесовик захрипел и произнес четко:
– Отпусти. Моя сила взяла.
И убрал ногу, когда косматый разжал пальцы.
Великан поднялся. Глянул свирепо, сверху вниз…
«Может, зря я ему горло не разбил? – забеспокоился Илья. – Вдруг тут до смерти положено биться?»
И на всякий случай приготовился увернуться, если лесовик попытается его схватить…
Не попытался. Прокосолапил к седовласому, который, не глядя – смотрел он на Илью, – взял великанову лапищу, дернул разок (косматый охнул), вправляя вывернутый палец…
Илья расслабился. Похоже, миновала опасность. Расслабился, мигнул…
И обнаружил, что вокруг никого нет. Ни седого, ни косматого, ни остальных. Будто морок пропал.
– Господи Иисусе Христе… – пробормотал Илья.
Все-таки отвел глаза, колдун языческий! Или и впрямь морок?
Нет, не морок. Вон следы остались, листва разворошенная…
Глаза отвел, но не тронул. Мести родичей испугался? Или обычай почтил?
А если обычай, то, выходит, по старинному праву он, Илья, теперь хозяин земли этой?
* * *
– Не надо было его трогать, – проворчал Ярош, баюкая поврежденную руку. – Видать, боги его на место священное привели. Видели ж, как кланялся им. Зачем, Сновид?
Жрец помолчал, перебирая узловатыми пальцами обереги, вплетенные в седые космы, потом изрек: