Бестужев подумал: меж тем моментом, когда Гравашоль с сообщниками вошли в квартиру и тем, когда за домом было установлено плотнейшее наружное наблюдение, прошло не менее полутора часов, а то и все два… Два часа темного ночного времени – к тому же жители близлежащих домов, в спешном порядке поднятые с постелей буквально четверть часа назад, этой ночью все поголовно почивали без задних ног: район не особенно и фешенебельный, приют мирных рантье, мелких чиновников и тому подобной публики, у коей нет привычки развлекаться по ночам. Ночью квартал затихает…
У него были сильные подозрения, что буквально те же мысли отражаются на хмуром лице Ксавье – но он тоже благоразумно держал их при себе. Не было смысла с этим вылезать, коли уж через несколько минут в квартиру придется ворваться…
Ламорисьер обернулся в ту сторону, где под присмотром рослого агента в штатском помещался низенький, дурно одетый субъект этакого угодливого вида:
– Готов, Черепашка? Смотри у меня, напортишь что-нибудь, шкуру спущу…
Субъект, нервно переминаясь с ноги на ногу и заискивающе улыбаясь, ответил:
– Господин бригадир, чем угодно клянусь…
– Смотри у меня, урод!
В эти тонкости никто Бестужева не посвящал, но он и без разъяснений понимал, в чем дело: из тюрьмы на пару часов вытащили специалиста по мгновенному отпиранию любых замков без родных ключей, дело знакомое…
– Ну что же, господа, – сказал Ламорисьер, демонстративно проверяя свой пистолет, – сейчас двинемся. Многолюдной толпой врываться нет смысла, это может всполошить наших пташек. Сейчас они наверняка десятый сон видят, а если и поставили дежурного, он, ручаться можно, подремывает – в такую пору глаза у всех слипаются… Черный ход под наблюдением. Жандармов и прочие резервы я расположил в отдалении, за пределами обзора из окон, но в случае чего они поспеют быстренько. Однако вы все прекрасно понимаете: явные облавы с лихими перестрелками весьма чреваты. Сплошь и рядом мы получаем не целехонького собеседника, а трупы или тяжко раненных. Так что действовать будем быстро, ловко, бесшумно, малыми силами…
Он принялся раздавать конкретные поручения – краткими фразами, деловито, спокойно. Бестужев уже убедился: каков бы ни был характер у бригадира, дело свое он знает. Беда только, что чрезмерно упрям, но этим многие грешат в их ремесле…
Как иногда случается, в вопиющем несоответствии с текущим моментом вдруг всплыло в памяти событие откровенно комическое – такое бывает… Год назад в одном из губернских жандармских управлений шел розыск группы боевиков, которых требовалось незамедлительно отыскать и взять, пока не покинули пределы губернии. С утра и до обеда управление засыпало депешами все розыскные пункты на вверенной ему территории – чересчур уж часто требуя докладывать о готовности к действиям. Всех эти бессмысленные, прямо скажем, телеграммы к обеду изрядно задергали, но никто, понятно, вышестоящему начальству сего сообщать не стал. И надо ж было случиться, чтобы в одном из пунктов появился поручик Терещенко, вообще-то пребывавший в трехдневном отпуске по случаю рождения дитяти… Будучи после вполне объяснимого неумеренного потребления водки в состоянии некоторого