– Инсинуации, де Шамфор! – весело воскликнул хозяин квартиры. – Только мое врожденное добродушие мешает мне подать на вас в суд и обвинить в клевете! Или у вас есть письменные заявления потерпевших?
– Вы прекрасно знаете, что нет, – ответил Ксавье холодно. – Ваша удача, что они не захотели выставлять себя на посмешище и предпочли махнуть рукой на убытки… Хотя дело тут не в удаче, а в вашей, вынужден признать, нешуточной ловкости и знании человеческой природы…
– Спасибо за комплимент. Итак, с чем вы пришли на сей раз?
Как и было уговорено, Бестужев выступил вперед:
– Я имею честь говорить с виконтом д'Энсонвиллем?
– Разумеется, месье! – жизнерадостно воскликнул молодой человек. – Даже инспектор, исполненный подозрительности ко всему свету, не станет отрицать, что это имя я ношу по закону… Чем могу служить?
Бестужев поклонился:
– Я – де Бестужефф, дворянин из России, майор Его Императорского Величества. Хотел бы поговорить с вами по крайне конфиденциальному делу…
– О, прошу вас! – молодой человек отступил. – Входите, инспектор, входите, я не питаю к вам зла, вы славный малый, хотя и склонны порой давать волю странным фантазиям… Входите, я сгораю от любопытства. Столь важный гость заинтересовался моей скромной персоной…
Бестужев вошел первым. Обширная прихожая обставлена с несомненным вкусом, справа от входа помещаются четыре закрытых и перевязанных для удобства носильщиков ремнями изящных чемодана из натуральной кожи, с металлическими уголками и сверкающими никелированными замками. Здесь же – несколько картонных футляров, еще какой-то багаж. Всё выглядит так, словно хозяин то ли собрался съезжать с квартиры, то ли совсем недавно принял гостя, принадлежащего к тем же слоям общества, что и хозяин. С Гравашолем эти вещи решительно не сочетались – тот попроще да и путешествует налегке…
Ксавье тоже заметил нагромождение багажа:
– Собрались путешествовать, виконт?
– Да, я уезжаю через два часа, – кивнул хозяин. – Надеюсь, мне не намерены препятствовать доблестные силы порядка в вашем лице?
Он улыбался, вполне безмятежно, но в глазах, кроме любопытства, читалась еще и настороженность, свойственная мошеннику такого полета. Некая неправильность привиделась Бестужеву в безукоризненной одежде хозяина… но он тут же забыл обо всем на свете, увидев в дальнем углу прихожей…
Ошибиться он не мог – прекрасно помнил эти два ящика, довольно большой кубический и гораздо меньше, продолговатый, оба оклеены выцветшей клетчатой клеенкой и снабжены самодельными, но очень удобными ручками для переноски и железными защелками. Он пару раз помогал переносить их, и в экипаж, и в квартиру. Ящики, в которых Штепанек держал телеспектроскоп, он же дальногляд…