золотом… Я даже не мог его потом пристукнуть, не расплатившись: он мог бы принести немалую пользу и в дальнейшем со своим аппаратом, что прекрасно понимал, о чем мне и сказал с ухмылочкой… «Вы же не настолько глупы, месье Гравашоль, чтобы резать курицу, несущую золотые яйца?» – передразнил Гравашоль, зло гримасничая. – Короче, он был
нанят.
– А дальше?
– Дальше, извините, не знаю, – с горьким юмором сказал Гравашоль. – Лежал связанный, как колбаса, если пользоваться вашим остроумным сравнением. А они толковали в другой комнате. Поскольку он ушел с ними без шума и борьбы, я, скудоумный, делаю вывод, что они договорились, чтоб им всем гореть в аду… Ну конечно, этот прохвост моментально усмотрел всю выгоду новой сделки: с американцами ему совершенно нечего опасаться, он законнейшим образом отправится с ними за океан и будет вести честную жизнь респектабельного буржуа…
– Камешки он вам, разумеется, не вернул? – спросил Бестужев.
– Да вот представьте, как-то запамятовал, – покривился Гравашоль. – Так и ушел с ними в кармане, прощелыга… Господи боже мой, а я-то в простодушии своем полагал, что ученые и прочие интеллектуалы – сплошные бессребреники, занятые в первую очередь высокими идеями… Эта скотина себя вела, словно прожженный биржевой делец…
«Не один ты роковым образом ошибся в оценке ученых мужей, подумал Бестужев. Да, теперь уже окончательно ясно, что с некоторого момента в Штепанеке произошел некий надлом, и он стал совершенно другим. Такое случается, и нередко. Видимо, непризнание и бесприютные странствия его изрядно ожесточили, и он целиком и полностью отдался жажде денег, совершенно не задумываясь о моральной стороне дела. Хладнокровно прикарманил полученный от нас первоначальный платеж, согласился сотрудничать с Гравашолем за горсть камушков… сотрудничать в подготовке покушения на его величество короля Италии… видимо, он полностью уже неразборчив в средствах, его интересует лишь звонкая монета…»
– Ну что же, – сказал Бестужев. – Остались кое-какие мелкие детали, которые тоже лучше обговорить прямо сейчас, не откладывая на будущее…
…Аркадий Михайлович Гартунг, как обычно, выглядел олицетворением вальяжности, невозмутимости и самого искреннего доброжелательства – но временами поглядывал с такой ласковой укоризной, что Бестужев поневоле чувствовал себя нашкодившим кадетом.
– В первую очередь, конечно, вас следует поздравить, – сказал Гартунг. – Схватить неуловимого Гравашоля, за которым столько лет гонялась вся французская полиция… Они все в шоке…
Бестужев пожал плечами: