— Пускай порезвится, — снисходительно отозвался Худяков. — Полезно… А то, видишь, не «бочки», а «кадушки» получаются. Да и петли с креном. Нет чистоты.
— Редко летаем на пилотаж, — заметил Выборнов. — Нужно специально давать полеты в зону.
С утра никто не вылетал на боевое задание, и все, собравшись в кучки, с интересом следили за пилотированием. На фронтовом аэродроме такое занятие выдается нечасто.
— А Кирсанова, смотри, как луна, сияет, — шепнул мне Худяков. — Боюсь, чтобы не пришлось скоро свадьбу играть.
— Не одобряешь?
— Конечно нет! Дай волю любви — у нас мастеров по вооружению не останется.
В это время Сачков ввел «як» в штопор. Разговоры смолкли. Один, два, три… — каждый считал про себя витки. Я представил себе, как погиб при штопоре летчик Александр Гусь.
— Четвертый… — не без тревоги вырвалось у Худякова.
И как только машина начала выходить из штопора, облегченно вздохнул:
— Шутник, решил поиграть на нервах.
— Что, нарушил задание? — спросил я.
— Нет, просто самодеятельность. Позабыл сказать, сколько витков сделать, а он и рад стараться.
— Летчику всегда нужно давать определенное задание, — указал командир полка. — Запомните это, Худяков.
— Есть, товарищ майор.
Сделав пять витков, Сачков пошел на посадку, а я — к своему самолету. Как и у Сачкова, прежней чистоты в пилотировании у меня тоже не было. Да и откуда быть, когда больше полутора месяцев я не занимался высшим пилотажем. Летчику, как и музыканту, нужна постоянная тренировка.
— Летаете так себе, — дал оценку командир полка. — Сачков недопустимо резко выводил самолет из пикирования. Рвешь машину, она может не простить этого.
— Делал, как в бою, — оправдывался летчик.
— Надо знать меру, — пояснил Василяка.
— Перестарался, — ухмыльнулся Сачков, когда отошел Василяка.
— Чрезмерное радение в авиации никогда не приносило пользы, — нравоучительно начал капитан Рогачев. — Я вот тоже однажды перестарался. Командир полка приказал продемонстрировать перед летчиками использование тормозов И-шестнадцатого при посадке. Взлетел идеально. Все делаю по инструкции. И вот иду на посадку. Планирую. Вдруг мелькнула мысль: «А что, если осрамлюсь?» В это время машина возьми да и коснись колесами. Я — за ручку, а мой «ишак» прыг на дыбы! Как не свалился на крыло — чудо…
На нравоучительные истории Рогачев был неистощим. Рассказал бы и еще не одну, если бы не подал голоса Варвар. Все посмотрели на щенка. Он стоял и смотрел на приехавшую полуторатонку. С машины снимали столы, бачки и ящики.
— Второй завтрак привезли. — Худяков кивнул на собаку: — Знает службу твердо. Пошли подзаправимся..