Нужно верить человеку, на совесть его надеяться. А кнут требуется только в крайних случаях. Когда человек споткнулся, да тут же сам поднялся и пошел уверенно — зачем же подстегивать?..
— Чуть было не забыл, — садясь в машину, спохватился Василяка. — Иван Моря нашелся. Прислал письмо. Лежит в госпитале. После поправки собирается приехать в полк.
— А что пишет о здоровье?
— Об этом почему-то умалчивает…
Василяка пообещал прислать за нами машину. Он мог бы, конечно, и сам захватить нас с собой. Но, видимо, и впрямь не знал, что в ту же ночь на 25 августа, войска Воронежского фронта перейдут в наступление.
1
Так приятно снова вернуться в строй! После дома отдыха опять знакомая музыка моторов, запахи бензина, деловая сосредоточенность людей. Все это сразу включило в привычную жизнь полка. Правда, испытываешь повышенную настороженность. Сказывается отрыв от полетов, ощущаешь, что ты чуть отвык от боев, от близкой опасности, а товарищи за это время ушли вперед…
В землянке КП при свете бензиновой коптилки, как делалось всегда, мы выслушали информацию начальника штаба полка о боевой задаче на день и об изменении линии фронта. Потом майор Матвеев обычным своим четким голосом доложил Василяке:
— У меня все. Разрешите распустить летчиков?
— Минуточку. Я думаю, что Ворожейкину с Сачковым после отдыха не мешало бы сделать по полету в зону.
— Очень бы хорошо! — в один голос ответили мы.
— Ну вот, пока с утра нет вылета на задание, и попилотируйте.
На востоке уже пылала заря. Из-за чистого горизонта вот-вот выглянет солнце и брызнет первыми лучами.
Самолет Сачкова, распыляя росу и оставляя позади зеленовато-серебристый фейерверк, начал взлет. Трехтонная машина легко отделилась от летного поля. Миша, как бы приглядываясь к земле, долго выдерживал «як» на низкой высоте, набирая скорость. Потом порывисто, как делал все, ушел вверх и закрутился, выполняя одну фигуру за другой. Пилотировал над аэродромом. Белые ленты упругого воздуха, срываясь с крыльев, красиво расписывали небо. В бодрую металлическую музыку, издаваемую мотором, летчик будто вложил свою душу. Вот «як», устремившись вверх, ровно, на мощных басах, запел протяжно и звонко. Дойдя до самой высокой ноты, выдержал ее и, сбавив силу, сделал передышку. Потом через две-три секунды, достигнув предельной высоты, опять загудел в порыве радости. Миша выполнил полупетлю, перевернул машину через крыло и завертел «бочки». Самолет, виртуозно крутясь, взмывая и падая, блестел и вспыхивал в лучах солнца.
— Дорвался Сачок, — проговорил Выборнов. — Пока не израсходует горючее — не сядет.