— Мы что, здесь не первые? — спросил Кудряшов.
— Не первые. И даже не десятые. Это же учебка. Для перепрофилирования бойцов спецназа. В тропический вариант.
— А не проще ли было сразу все сказать? Как есть?
— Ну нельзя было сказать. Поймите — нельзя. Первая группа, с которой в правду сыграли, потом, на реальном боевом в полном составе Богу душу отдала. И дело провалила. Потому что они обо всем знали и на учениях ног замочить не захотели. Вполсилы сыграли. Зачет получили, а научиться ничему не научились. Нельзя в нашем деле понарошку. Или в полную силу. Или… Ладно, не серчайте, капитаны.
— Капитаны?
— Капитаны. Уже капитаны. Прошедшим учебку присваивается внеочередное звание. С чем вас и поздравляю. Приказ будет со дня на день. Так что вертите дополнительные дырки…
— И что нам теперь делать?
— То же, что и раньше. Ждать. Соответствующего приказа. Да, и вот еще что. Возьмите-ка…
И капитан перебросил на лейтенантский стол фляжку.
— Что это?
— То самое. Что вам сейчас очень не помешает. И считайте, что сегодня меня в казарме не будет.
Вечером лейтенанты собрались в каптерке и помянули душу погибшего на боевом задании товарища. И заодно обмыли капитанские звездочки. Пока вместе. Пока не раскидала судьба по разным частям.
— Не довелось Петру стать капитаном.
— Не довелось.
— Вот ведь как получается. Шли вместе, а смерть выбрала его одного. Из всех.
— Знать бы, что все это не всерьез, что все это липа, можно было бы…
— Это точно. Можно было…
— Да бросьте вы ерунду городить. Что можно было? Отказаться на задание идти? Или с полдороги вернуться? Или в болото то проклятое не нырять? Так ведь не отказались бы. И не вернулись. И в болото пошли. Даже если бы заранее знали, чем все это кончится. А если бы не пошли, то пошли бы под трибунал. Строем.
— А все же обидно…
— Под танк с гранатами тоже ложиться обидно.
— Так то же война. А здесь…
— Сдается мне, мужики, здесь тоже война. Самая настоящая. С неизбежными боевыми потерями. И Петро не последний из нас, за кого придется поминальную пить.
— Неужели…
— Вы вспомните, как нас в России на учениях пасли. Чтобы не дай бог чего не случилось. А здесь в самое пекло бросают. Не боясь последствий. Значит, эти последствия разрешены. И значит, это уже не учения. А война. Ну или почти война. Где без жертв не бывает. И где за жертвы не спрашивают.
— А жертвы мы?
— Точнее, боевые потери. Убыль личного состава… Петро первый. А кто второй?.. Сколько раз разведчик в последнюю войну успевал на задание сходить? Прежде чем был убит или ранен? Раза три-четыре? Вот и считайте, капитаны. Причем считайте, что первую фишку мы уже отыграли…