Но его перебили:
— Какие мы те господа? Господ ныне нету — перевелись все!
— Ну хорошо, пусть... товарищи... солдаты... Случилась совершенно нелепая ошибка...
Но его никто не желал слушать.
— Надо бы бабу для порядку обыскать, — предложил кто-то из солдат. — Может, он ей револьверт сунул. А ну как она нам вслед стрельнет?
И то верно. Кто их господ разберет. И такое тоже бывало... Всякое бывало!
— Барышня, руки-то поднимите! — приказали солдаты.
— Что вы хотите?... Как вы смеете?! — смертельно побледнев, возмутилась Анна.
— Вы бы, барышня, не противились, а то, неровен час, зашибем по неосторожности, — предупредил пожилой солдат, кажется, старший здесь.
Было видно, что ему не очень-то хочется обыскивать женщину, но получать в спину пулю — и того меньше.
Кто-то из солдат потянул к Анне руки.
— Оставьте ее, у нее ничего нет! — крикнул Мишель. — Не смейте ее трогать!...
— Ага, вишь, как забеспокоился! — удовлетворенно ухмыльнулся кто-то. — Надо у ей под юбкой, под юбкой пошарить. Бабы они завсегда там все прячут!
Анну бросило в жар.
— Не сметь! — рявкнул Мишель, кидаясь ей на помощь. Отбросил в сторону ближнего солдата, так что тот отлетел к стене, опрокинув на себя какие-то кастрюли, замахнулся было на другого, но его ловко сшибли с ног ударом приклада, насели сверху, прижимая лицом к полу.
— Не балуй, вашебродь, не балуй!...
Там, сбоку, где он не мог видеть, что-то происходило. Что-то стыдное и страшное.
— Если вам так надо, так угодно... я сама!
Зашуршала одежда.
— Вам довольно? — еле сдерживая гнев, спросила Анна. — А теперь, пожалуйста, отпустите моего мужа. Прошу вас! Мы только сегодня обвенчались!
Солдаты смутились. Все ж таки люди — не звери какие...
— Оно, конечно, поздравляю, барышня, — хмуря брови, сказал пожилой солдат. — Но тока мы его все одно заберем, потому как у нас мандат, — махнул в воздухе какой-то бумажкой. — Вставай, вашбродь!
Мишель поднялся на ноги.
— Не беспокойтесь за меня, Анна, — сказал, по привычке обращаясь на «вы», Мишель. — Все будет хорошо.
— Куда вы его? — с тревогой спросила Анна.
— Тут, неподалеку, — хихикнул кто-то.
— В чека, барышня, — ответил командир.
Чека? Мишель слышал краем уха про какую-то Чрезвычайную Комиссию, которую создали большевики для борьбы с контрреволюцией. Но чем она занимается, доподлинно не знал. Да и мало кто знал. Это из двух букв словосочетание еще не приобрело того страшного значения, от которого обывателя мороз по коже продирал.
Просто комиссия. Пусть и чрезвычайная.
И ладно, что комиссия, значит, во всем разберутся и выпустят...