Из этих разрозненных, отрывочных фраз было совершенно невозможно составить толковое представление о том, с чем столкнулись внизу его парни, но ясным казалось одно – их всех, включая Брогана, охватила самая настоящая паника.
Левый глаз полковника внезапно дернулся – раз, другой, третий, – пока он раздраженным движением ладони не зажал своенравное веко.
– Зонд вышел под слой облачности! – доложил один из присутствующих на мостике офицеров. – Пошло изображение!
Все взгляды впились в экран.
С высоты в четыре километра прозрачная, более разреженная, чем на Земле, атмосфера Ганимеда просматривалась на несколько сот километров в разные стороны, вплоть до укутанных сиреневой дымкой, непривычно выпуклых линий горизонта.
– Где сейчас одиннадцатый?
– Вот он, сэр! – Часть изображения мгновенно укрупнилась, и у Кински потемнело в глазах.
– Что он делает?! – заскрежетал зубами командир.
Черная тень модуля скользила по бесплодной равнине, приближаясь к небольшому городку. Внизу были видны несколько гражданских легковых машин, которые, не разбирая дороги, неслись в сторону городка, поднимая за собой плотные клубы пыли.
Модуль настигал их своей тенью.
Нет… Не их…
– Дайте же, черт подери, увеличение!
Изображение еще более укрупнилось.
По равнине, вслед за машинами, шагало какое-то существо. Кински оно показалось каким-то зыбким, полупрозрачным, что ли… Его подчиненные молчали, оцепенело глядя на экран, пока от черной точки спускаемого аппарата в размытый силуэт не ударили два инверсионных следа выпущенных ракет.
Из мертвой почвы выросла ярчайшая вспышка. Ударной волной качнуло парящий на высоте нескольких километров зонд, и изображение поплыло, теряя резкость.
– Что это было?
– Трудно сказать, сэр… Наши сенсоры не зафиксировали там ничего! Но с такой дистанции мы можем верить лишь видеоряду изображений… Возможно, что аппаратура модуля фиксирует структуру этого существа?
– Прикажите ему возвращаться! Немедленно!..
Кински знал: ему отпущено совсем немного времени на принятие решения. Все тщательно разработанные на Земле планы полетели к черту… Он был настолько уверен в успехе миссии Брогана, что сейчас находился в полнейшей прострации, и нервный тик оказался верным подтверждением тому.
Нужно было понять внутренний мир этого человека. Кински был потомственным военным – с армией его связывало все, – у полковника имелись свои, незыблемые идеалы, которые вошли в сознание мальчика в тот день, когда семилетним подростком он переступил порог закрытого армейского колледжа для детей высшего командного состава.