Очевидно, управлявший им компьютер если и не вышел из строя полностью, то в нем произошел серьезный сбой…
Именно в этот момент мониторы на контрольном пункте под куполом подернулись рябью помех. Связь с машинами внезапно и необъяснимо оборвалась.
* * *
– Что за черт?.. – проворчал Андрей, затворяя за собой массивную дверь переходного шлюза. – Дженифер, ты меня слышишь? – спросил он по рации, опуская прозрачное забрало своего гермошлема.
– Слышу, – раздалось в ответ. – Процесс шлюзования пошел.
Андрей заметно нервничал и не пытался скрыть этого.
Атмосфера в районе станции переработки хоть и содержала в себе достаточно высокий процент кислорода, но все же не была пригодна для дыхания, слишком много ядовитых соединений улетучивалось в процессе таяния льда, и расположенные по кольцу вокруг ледника процессоры не могли уловить все вредные для человека вещества. Они осуществляли лишь грубую, предварительную очистку новорожденного воздуха и создавали его постоянный отток в сторону следующего кольца очистных станций.
Купол, в котором работали Андрей и Дженифер, являлся герметичным сооружением. Теперь Андрею предстояло покинуть его и идти в эту враждебную, клубящуюся мглу, под порывистым, сбивающим с ног ветром лишь затем, чтобы вытащить какой-нибудь чертов камень, что под порывом новорожденного ветра сумел проломить один из защитных кожухов ретранслятора сигналов телеметрии… Такие случаи уже бывали, и Андрей не мог, да и не желал искать иного объяснения внезапному сбою в работе автоматики.
Просто обыкновенное невезение, вот и все. Когда на вахте Дженифер, эти камни почему-то лежат спокойно, а ему, как назло, уже в третий раз за последнюю неделю приходится покидать купол.
«На улице» действительно было неуютно. За тысячу километров отсюда, в городах колонии, сейчас этот ветер едва ли ощущался, небо скорее всего было прозрачным, чуть фиолетовым, а тут, где рождалась атмосфера планетоида, царил настоящий содом.
Шквальный, порывистый ветер свивал тяжкое кружево грязно-желтых, со свинцовым отливом облаков, которые стелились под его порывами почти по самой земле. В мутной мгле тускло светили установленные на высоких опорах прожектора, в небе, если постоянно присматриваться, можно было иногда различить красноватый диск искусственного солнца, который казался таким из-за взвешенных в воздухе частиц пыли.
Нужно сказать, что ископаемый лед, покрывавший лишенный воздуха планетоид толстым, многокилометровым слоем, залегал тут миллионы лет. Он не отличался особой стерильностью, в нем присутствовало все, начиная от агрессивных ядовитых соединений аммиака и кончая мелкими частичками вулканического туфа, пыли, камней и прочей дряни.