– А он не доверял ни вам, ни мне, никому… – дополнил его мысль Колышев. – Оперировал исключительно сам, окружил операционный стол ширмами и переносными рефлекторами, чтобы ослепить объективы возможной видеоаппаратуры, ни с кем не разговаривал, в том числе и со мной. Извините, Николай Андреевич, но обиженные так себя не ведут. Подобным образом действуют люди, которые подозревают всех и вся в злом умысле.
– Да знаю я все. – Барташов сел, опять безнадежно взмахнув рукой. – Не волнуйся, то, что он делал с этой девочкой, отснято, и не в одном ракурсе. Пришлось вмонтировать видеокамеры в хирургические лампы, висевшие прямо над его головой. В конце концов, он сам своим упрямством спровоцировал и операцию в парке, и все остальное… – Барташов поднял взгляд и вдруг спросил:
– Ты лучше скажи, что делать дальше, Вадим? Я ведь позавчера был на докладе у министра обороны…
– И что?! – нервно вздрогнул Колышев.
– Ничего. Доложил. Я ведь не знал, что Антон выкинет такой фортель!
Барташов помолчал, а потом добавил:
– Через два месяца должна быть первая демонстрация, а потом боевые испытания. Вот так-то, брат… Обманул нас Антон Петрович, обвел вокруг пальца. Вылечил свою Ладушку и ушел в глухую… Что теперь с него возьмешь, с парализованного?
– Да, ситуация дерьмовая… – согласился Колышев.
– Ты не попугайничай. Дерьмовая или нет, нам с тобой жить дальше, потому как повязаны одной веревочкой. Хочется, не хочется, можем, не можем – забудь про такие слова, понял? Над ней нужно работать, через два месяца отсюда должен выйти киборг или по крайней мере нечто очень на него похожее. Если провалим испытания, сам знаешь, что с нами будет.
– Я-то понял, Николай Андреевич. В принципе, не так уж сложно втереть кому-то очки, тем более из верхушки… – он демонстративно закатил глаза – С этим «ноу проблем», как говорят наши западные коллеги. Антон Петрович действительно совершил чудо – он превратил калеку, бродяжку с переломанными костями, в стройную, привлекательную женщину, у которой восемьдесят процентов плоти, заново выращенная, регенерированная ткань, куда внесены ощутимые генетические улучшения…
– А что внутри? Не забыл?
– Внутри полный сервоприводный остов, – согласился Вадим. – Но при этом – она человек. Мы же не считаем киборгами людей, которые носят в себе искусственное сердце или кому заменили больные суставы… Нет, Николай Андреевич… У нее много протезов, но все внутренние органы и мышцы на месте и функционируют так, что позавидуешь. Хотя если правильно расставить акценты, то рентгеновский снимок может ввести в заблуждение любого разведчика, но я вам докладываю – она человек. Сильная, здоровая женщина с собственной памятью, внутренним миром, чувствами… Это чудо, но чудо, совсем не похожее на желаемого биомеханического бойца, скорее она – его противоположность. Она человек, излеченный от тяжелейших травм при помощи абсолютно новой технологии биопротезирования. При желании, я могу повторить опыт Колвина, его ноу-хау для меня больше не секрет, я тоже не сидел сложа руки все это время, но результат будет тем же.