– Постой! – перебил его длинную тираду Барташов. – А как же твои машины? Те, что бегают у тебя за стеклом, в лаборатории? Если соединение плоти с искусственными костями для тебя больше не проблема и ты раскусил технологию Колвина… тогда в чем эта проблема?!
Колышев на секунду задумался. Очевидно, он мысленно подбирал понятные для Барташова слова.
– Проблема в том, что живую ткань нужно питать, чтобы она, в свою очередь, «кормила» биопротезы костей, то есть эндоостов машины, тепловой энергией.
– Ну? – теряя терпение, начал напирать генерал. – Это я понимаю и без тебя. Я спрашиваю, в чем проблема?
– Проблема во внутренних органах, во всем организме, в конце концов, – не выдержав, повысил голос Вадим. – Это же не дизель у танка, налей соляры – и вперед! Нужно полноценно кормить миллионы различных клеток, необходимо пищеварение, кровообращение, дыхание…
– Но ты же сам сказал, у Лады все это есть и работает как положено!
– Да, но у нее на плечах голова, – напомнил Колышев. – Голова, а не компьютер. Человеческий мозг, который управляет органами. А что я поставлю на свои сервомашины? Я дам им тело, внутреннее строение, а что будет этим руководить? Нужен мозг, которого нет. На данный момент нет. Нет такого компьютера, который был бы способен подменить миллион повседневных, неощутимых и незаметных для нас функций центральной нервной системы. Над этим работают. Но решение может прийти завтра, или через месяц, или вообще никогда…
– Вот ты, гад, меня утешил… – едва слышно произнес Барташов, тихо припечатав кулаком по столу.
– Я не гад… – ощерился Колышев, который все же услышал замечание генерала.
– Ну, извини, это так, вырвалось. Связка между словами, чтоб не сморозить покрепче.
– Я ученый, не меньше, чем им был Колвин, – внезапно заявил Вадим, встав с кресла и выпрямившись по стойке смирно. – У меня несколько иные принципы и свои собственные амбиции, но я ученый. А погоны на плечах – это лишь дополнение к профессии.
Барташов зло посмотрел на него снизу вверх и вдруг криво улыбнулся:
– Смотри, философ, погоны-то черт с ними, как бы башка с этих плеч не улетела. Помнишь, что я тебе говорил в самом начале? Или уже забыл? Напомнить?
Вадим молчал.
– Я напомню. – Барташов сцепил пальцы рук так, что они побелели. – Я расконсервировал «Гаг-24» на свой страх и риск, используя служебное положение, так сказать. Расконсервировал потому, что сил моих больше не было смотреть, как наших пацанов кромсает в разных горячих точках. Потому что «Гарри Трумэн» над моей башкой – это не гарант мира, а прелюдия к новой войне. Потому что сфера национальных интересов США уже скоро распространится на мой собственный сортир, если не дать им понять, что мы тут тоже кое-что умеем делать и у нас есть