Последние слова Вадима Игоревича дошли до ее мгновенно затуманившегося сознания сквозь странную, блаженную дымку, сравнимую с наркотическим опьянением.
Внутри росло чувство какой-то противоестественной эйфории.
«Антон Петрович тут… Он скоро поправится… – шептал далекий и не совсем реальный голос. – Ты среди его друзей… Ты должна доверять им и делать все, о чем тебя попросят…»
А что ей, собственно, оставалось еще?
* * *
В третий раз Лада пришла в себя совершенно самостоятельно и без чьего-либо надзора.
Открыв глаза, она долго лежала, прислушиваясь к гулкой тишине помещения, в котором монотонно попискивал какой-то прибор.
На этот раз ощущение жизни оказалось более острым, осознанным и принесло не только тревогу, но и радость.
Обыкновенную, человеческую радость от того, что она может лежать и вдыхать полной грудью чуть сладковатый, наполненный разными лекарственными флюидами воздух.
Все сказанное и услышанное ею накануне располагалось в сознании разрозненными осколками ощущений и мыслей, словно кто-то взял зеркало, запечатлевшее в себе реальность, и разбил его об пол, вдребезги…
Однако присутствовало в ней одно ощущение, которое прочно закрепилось в мозгу, несмотря ни на что.
Та самая, непонятная, откровенно баюкающая разум эйфория. Лада не понимала, откуда в ней такая радостная, подспудная уверенность в том, что ее окружают друзья, что страдания окончены и все в мире будет складываться прекрасно, стоит лишь беспрекословно подчиниться человеку, который назвал себя Вадимом Игоревичем Колышевым.
Лада лежала в сером, пахнущем медициной сумраке, прислушиваясь сама к себе, к своим ощущениям.
Нигде ничего не болело. Голова оставалась ясной. Пугающие видения картин или неосознанная информация о мире исчезли. Она слышала, как ровно и размеренно бьется ее сердце, простынь слегка холодит обнаженное тело, она ощущала себя ЗДОРОВОЙ…
Рука Лады медленно потянулась к краю укрывавшей ее простыни и отдернула в сторону белый накрахмаленный материал.
Она села на кровати, спустила ноги, потом встала, опираясь о спинку, и попробовала сделать первый шаг.
Получилось.
Спинка кровати казалась надежной опорой, но, чтобы идти дальше, ее пришлось отпустить.
Лада попыталась шагнуть без опоры, по привычке чуть резче перенеся ту ногу, на которую хромала с самого рождения…
Она едва не упала, вскрикнув и насмерть перепугавшись, когда босая нога с силой ударила в пол, в то время как по ощущениям ее мозга до твердой поверхности должно было оставаться еще несколько сантиметров. Потеряв равновесие, она пошатнулась, попыталась схватиться за складную ширму и в конце концов упала, с грохотом подмяв под себя хлипкое сооружение.