На протяжении всего пути по подземным лабиринтам юноша оглядывался на меня, как будто боялся, что в следующий миг я исчезну. Вот только мне хотелось бы знать — куда? Несколько раз нам встречался на дверях все тот же символ, и каждый раз он озарялся фиолетовым пламенем.
— Вот покои. Отдыхайте.
Я еще ждал подвоха, хотя в глубине души был уверен, что сейчас мне ничего не угрожает. Именно мне, потому что сказать то же самое о моих соратниках я бы поостерегся.
…Горячая ванна, плотный обед, сон. Я чувствовал себя полностью отдохнувшим. Сколько времени мы провели в подземелье? Трудно сказать. Наша свобода простиралась на несколько ближайших комнат, далее пройти ни Клайв, ни Дрень-Брень не смогли. Я не пытался, хотя неизвестно почему был уверен, что на меня этот запрет не распространяется.
— Есть другие предложения?
Все, видимо, сочли мой вопрос поистине дурацким и не требующим ответа.
В дверь постучали.
— Гляди, какие вежливые. Не заперто!
На пороге стоял юноша, служивший нам проводником в первый день.
Клиф залпом осушил кубок.
— Вот и твой почитатель.
— Я бы попросил… — с угрозой протянул я.
— Вас приглашает хозяин.
Взмахом руки остановив моих товарищей, он буквально пожирал меня глазам. У меня сложилось впечатление, что еще минута, и он бухнется на колени в молитвенном экстазе.
— Давно пора.
Сначала я пытался запомнить дорогу, но вскоре обилие развилок и поворотов совсем сбило меня с толку.
— А тебе не кажется, что мы ходим по кругу.
Прет застыл на месте, потупив глаза.
— Ты, что мне голову морочишь?
— Не гневайтесь, господин.
Я осмотрелся. В паре метров от нас на стене сияло «вывернутое солнце». Повинуясь внезапному побуждению, я подошел к стене и легонько ее толкнул. Открылся проход. Юноша оцепенел на месте.
— Знай наших!
Я шагнул в темноту. На мгновенье я ощутил, что тело стало невесомым. И вот я посреди большого зала. Один.
— Кто, кто в тереме живет?
Сзади раздался шелест одежд. Я резко обернулся. В кресле сидел мужчина, возраст которого я бы не взялся определить. Глупо конечно, первой мыслью было — Ба, Оцеола! Только вместо индейского наряда он был одет в черные брюки и фиолетовую рубаху. Обувь, пожалуй, напоминала мокасины. Немигающий взгляд карих глаз сверлил мне переносицу. Совершенно не к месту я отметил, что у него длинные и пушистые ресницы, как у девушки. Молчание затягивалось. У меня внутри нарастало раздражение. И чего пялится? Кое-какие манеры я перенял у Царга, но чесать за ухом счел неуместным и поэтому принялся осматривать помещение. Пусто. Кроме кресла и фиолетового знака на стене над нами. Небогатая обстановка.