— Лесовик, иди, буди его.
Я распахнул дверь и столкнулся с лешачком.
— Что за шум, а драки нет?
— Будет тебе сейчас драка.
Клиф неторопливо складывал провиант в мешок.
— Хозяйка знает потайной ход. Нужно бежать, — затрещал Дрень-Брень.
Кара, закутанная в дорожный плащ с капюшоном, кивала в такт его словам.
— Странник!
— Зови меня Велес!
Кара отмахнулась:
— Сейчас не время для знакомств, бежать нужно.
Одной рукой я обнял ее за плечи, а другой похлопал по нагрудному кармашку. Не волнуйся, мол, крошка, я с тобой. Кара побледнела, догадываясь, что у меня там скрыто.
«Быстро соображаешь, умничка!»
— Бхуту не повинуются Перстню Мрака. Только Карлос мог держать их в повиновении.
Ничего, у меня в запасе есть еще козырной туз. Я сосредоточился… Ничего. Если и скрывался внутри меня зверь, то, видимо, в данный момент он взял отгул.
— Ну, если вы настаиваете. Хватай мешки — вокзал отходит.
Уж что-что, а убегать мы за последнее время научились. Можно сказать, приобрели в этом деле немалый опыт. Следуя за нашей проводницей, мы часа два плутали по лабиринту, пока не проникли в сырой душный тоннель.
— Куда он ведет?
— В Мертвый Лес.
Мне это ни о чем не говорило.
— Час от часу не легче.
Дрень-Брень аж застонал от досады. Клиф запасся факелами, и я вполне сносно видел, куда наступаю, а если учесть, что я дважды наткнулся на какую-то гадость оказавшуюся живой, то мне было не до разговоров. Царг висел у меня на груди, безропотно терпя ошметки грязи, вылетающие из-под ног Клайва.
— Дрень-Брень.
— Да, Велес.
Последнее слово далось ему с трудом.
— Что же будет с духом?
К своему стыду я только сейчас о нем вспомнил. Кара удивленно оглянулась.
— У вас еще дух есть?
— Был. Приобрели по случаю.
Лешачок недовольно покачал головой.
«Нет, все же я свинья — ведь они так сдружились».
— Он встретит нас на выходе.
Пришла моя очередь открыть рот. И как им удается общаться?
— Передохнуть бы, командир. Мы оторвались от них.
— Нет, они идут по верху — по болоту.
— Бхуту знают о тоннеле? Тогда нас ждет в конце неприятный сюрприз.
— Нет, Велес, они просто чуют нас и идут следом.
— Вот настырные заразы!
Я взмок, как шлюха, запах гниения вызывал позывы рвоты. Настроение паршивое, и, вдобавок, весь в грязи. Присутствие молодой симпатичной женщины, стойко переносящей трудности нашего, так сказать, отступления — вот единственное, что удерживало меня от желания закатить истерику и плюхнуться прямо в грязь мордой. Мужское самолюбие позволило мне продержаться еще час. Не знаю, что было бы дальше, но Кара смилостивилась и объявила привал. Выбирать не приходилось, и я присел на корточки прямо в луже отвратительной бледно-зеленой жижи. Клиф с Клайвом устроились также, с одной разницей — спиной к спине. Потеки клейкой слизи по стенам напоминали абстрактную картину сумасшедшего художника-авангардиста. Кара, закутанная в плащ, стояла в свете факела, как некая святая. Та ли это женщина, что предлагала мне себя несколько дней назад. Не было времени подумать, что она взялась спасать нас. И сейчас я не нашел ни одного приемлемого объяснения. Одно слово — женщина! Непредсказуемое существо.