— Не знаю…
— Врешь! — пуще прежнего заорал Пилюгин. Могилу себе роешь! Дура!
— Не знаю… — тихо повторила Полина, опустив голову.
— Я тебя снова в камеру посажу, ты меня уже довела! До суда будешь сидеть! — майор взял себя в руки, утер ладонями мокрое от пота лицо, проговорил нарочито спокойно: — Ладно, начнем сначала. Расскажите подробно, не торопясь — где вы с ним познакомились.
— На Даниловском рынке.
— Вы говорили, на Крестовском, — перебил Пилюгин.
— Разве? Не помню. Я встретила его на Даниловском рынке.
— Как встретили? Он что, сам к вам подошел?
— Нет. Мы оказались у одного прилавка.
— Что покупали? Ананасы? — усмехнулся Пилюгин.
— Нет, я выбирала оливковое масло. Там очень много сортов было, и я раздумывала, какое купить. И он посоветовал — берите вот это, отличное масло. Я посмотрела бутылку на свет. А он вдруг говорит — очень похоже на нитроглицерин. Я спросила, конечно, в шутку: а вы что, нитроглицерином торгуете? Он засмеялся и говорит: торгую, купить желаете? Я ему: желаю, не продадите? Он говорит: только мое маслице подороже этого будет. Я говорю: сколько? Он говорит: полторы тысячи баксов.
— И он не спросил, зачем вам это масло… то есть нитроглицерин?
— Спросил. Я сказала — одного гада подорвать хочу. Он опять засмеялся. Ладно, говорит, меня это не касается…
— И он ни разу не назвался?
— Нет. А зачем?
— Ладно, давайте дальше…
— А что дальше? Мы встретились на следующий день. Я привезла деньги.
— Где встретились?
— Там же. Недалеко от главного входа.
— Он пришел пешком?
— Нет, приехал на машине.
— На какой машине?
— Я не очень разбираюсь. Джип какой-то… — пожала плечами Полина.
— Какая на нем была эмблема?
— Не помню.
Пилюгин взял лист и нарисовал эмблемы «тойоты», «нисана», «мерседеса», «субару», «фольксвагена», подвинул лист к Полине, спросил:
— Может, какая-нибудь из этих?
— Нет… таких не было, — неуверенно ответила Полина. — Точно, не было.
— Может, он «рейндж-ровер» назывался? — допытывался Пилюгин.
— Да, кажется так… хотя, нет, не помню, — замотала головой Полина.
Майор внимательно смотрел на нее, молчал. Полине вдруг сделалось неловко.
— Почему вы не сказали, что у вас жена умерла?
— А почему я должен вам об этом сообщать?
— Ну, все-таки… не чужие… — несколько растерялась Полина.
— С чего это вы решили? Чужие… как раз получается — совсем чужие люди… хотя сначала я думал по-другому. Выходит, ошибся. — Пилюгин подвинул к себе лист, стал рассматривать эмблемы автомобилей. — Судьба нас столкнула случайно и скоро разведет в разные стороны. Вот так, гражданка подследственная Иванова.