Витька побежал изо всех сил, закричал истошно, и когда обернулся снова, собака была совсем близко, пасть ее раскрылась еще шире, и она прыгнула на Витьку, издав утробный протяжный рык, и этот рык смешался с отчаянным криком мальчишки…
Витька снова вздрогнул всем телом и очнулся, облизнул пересохшие губы, продолжая со страхом смотреть на собаку. Но лохматая овчарка смотрела на него без злобы и даже приветливо махала хвостом.
— Деда! — громко позвал Витька. — Деда, проснись!
— Что, Витя! Что ты орешь так? Дед вздремнул, а ты орешь. Ты такой же беспокойный, как твоя мамаша.
— Собака… она не кусается?
— Это же соседский Джек… ты что, не помнишь его? В заборе есть большая дыра, он часто приходит ко мне в гости.
— В прошлом году он был маленький, а теперь… такой большущий…
— Ты тоже в прошлом году был меньше, чем сейчас. Видишь, хвостом виляет — он с тобой здоровается… Только не вздумай его ничем кормить. Чужих собак кормить нельзя — сосед рассердится. Подойди и погладь его, не бойся.
— Нет… — мальчик отступил назад. — Не хочу.
— Джек! — позвал Иван Витальевич. — Иди ко мне, Джек!
Собака решительно пошла на веранду, чуть не оттолкнув Витьку с дороги, и встала перед Иваном Витальевичем, а тот стал гладить ее, трепать по холке, приговаривая:
— Хорошая собака… очень хорошая собака…
Витька оглянулся на них и не спеша побрел по дорожке к калитке. Выйдя с участка, он остановился, достал из кармана записку матери и вновь прочитал: «Любимый сыночек, дружок! Привыкай жить один… Целую, мама». Он сунул записку обратно в карман и быстро пошел по узкой улочке между дачными заборами.
Он пришел на станцию как раз, когда подкатила электричка. Прошел в вагон и сел на свободное место у окна. Яркое солнце било в глаза, вагон покачивало, и за окном мелькали полустанки, дачные поселки с красивыми домами. Витька смотрел в окно…
Керим Тулегенов и Андрей Голубев сидели за своими столами и явно скучали. Голубев лениво раскладывал в компьютере пасьянс и курил, Тулегенов листал глянцевый журнал с многочисленными фотографиями знаменитых артистов и шоу-звезд, время от времени причмокивая языком и качая головой, когда фото были особенно пикантны. Три других стола в комнате были пусты.
Через зарешеченное распахнутое окно доносился шум улицы. С первого этажа, из дежурки, доносились громкие голоса. Иногда звонил телефон, и офицеры по очереди брали трубку.
— Капитан Тулегенов слушает. О, привет, привет. А когда едете? Завтра? Нет, не смогу. Дежурю. Ладно, в другой раз. Пока.
И снова звонок.
— Возьми трубку, Андрей, твоя очередь, — сказал Тулегенов.