— Мой папа тоже хорошо стрелял, — хмуро ответил Витька. — Только его больше нету.
— Как нету? Куда же он подевался?
— Он умер…
— Как умер? Ты же сказал, мой папа его в тюрьму посадил? — оторопела Галка.
— Он в тюрьме и умер… У него сердце было очень плохое. Ему операцию надо было делать — шунтирование называется. А у нас денег таких не было. Тридцать тысяч баксов…
— Фу ты! Я уж подумала, ты скажешь, мой папа его убил, — сказала Галка.
— Я так не думаю, так моя мама думает.
— Она что, больная, твоя мама? Если твой папа от сердца умер, то почему его мой папа убил?
— Не знаю, почему она так думает, — ответил Витька, — а ей говорил, а она все равно… Она говорит, если бы твой папа его в тюрьму не посадил, мы бы денег на операцию насобирали. Мама хотела квартиру на меньшую обменять… с доплатой…
— Господи, что же теперь делать? — спросила Галка, посмотрев из окна автомобиля на подъезд в здании райотдела. До него от стоянки было метров пятьдесят.
Оперативники по-прежнему томились в заложниках. Полина посмотрела на часы, висевшие над дверью, усмехнулась:
— Не идет ваш начальник — кишка тонка. Конечно, куда легче других подставить.
— Дура ты, Полина Ивановна! Прости, конечно, за грубое слово, но другого не придумаешь — дура, и голова у тебя опилками набита, — сказал Голубев. — Заварила ты кашу и, небось, теперь сама не знаешь, как из этого дерьма выбраться.
— Я уже сказала вам, как мы все вместе из этого дерьма выберемся, — ответила Полина, никак не прореагировав на «дуру». — Я заварила — я и отвечу. Всегда за себя отвечала, за чужие спины не пряталась и жизнь никому не ломала.
Она достала из пачки последнюю сигарету, а когда стала прикуривать, Деревянко вдруг вскочил, метнулся к двери и рванул за ручку. Но он позабыл, что дверной замок был блокирован. Капитан дернул собачку вниз, распахнул дверь и выскочил в коридор, но Полина успела вскинуть револьвер и выстрелила.
Пуля ударила Деревянко в спину. Он резко выпрямился, сделал еще два шага и рухнул на пол.
— Ты что творишь, стерва! — заорал Голубев, вскакивая.
— Сидеть! — заорала Полина и тоже вскочила. — Всех тут положу, только рыпнитесь!
Опера стояли в полном столбняке, не в силах шевельнуться. Полина, держа их на мушке, подошла к двери и захлопнула ее.
Пилюгин заглянул в окошко дежурного:
— Ребята в отделе?
— Да вроде никто не выходил…
Майор стал подниматься на второй этаж и тут услышал выстрел. Он рванулся наверх, перепрыгивая через две ступени.
До Галки и Витьки, сидевших в машине, тоже донесся глухой звук выстрела.
— Ой, что это? Ты слышал? — Галка посмотрела на Витьку.