— Вам придется написать заявление об отказе от государственного адвоката.
— Прямо сейчас написать?
— Когда угодно. Можете завтра.
— Завтра напишу.
— Всего доброго. Желаю удачи.
Адвокат вышел. Некоторое время Пилюгин и Полина сидели молча.
— Зря вы так, Полина Ивановна, — наконец сказал майор. — Адвокат всегда может пригодиться, а дело у вас не простое.
— И вы туда же… — поморщилась Полина. — Я хочу только одного — чтобы все это поскорее закончилось.
— Вот этого обещать не могу, Полина Ивановна.
— А чего тянуть? Вину свою признаю полностью. Признание написала, обстоятельства изложила: как прошла, как захватила ваших сотрудников в заложники… Чего еще надо?
— Есть еще вопросы, Полина Ивановна, — вздохнул Пилюгин, вертя в пальцах карандаш, и повторил: — Есть вопросы…
— На все вопросы я ответила, кажется…
— Где взрывчатку взяли, Полина Ивановна?
— Я же вам говорила… и написала: купила на Даниловском рынке у какого-то кавказца. Я его больше не видела и не знаю даже, как его зовут.
— Значит, ходил такой красивый кавказец по рынку и предложил: «Купи, женщина, поллитру нитроглицерина»?
— Ну… почти так.
— Вранье, Полина Ивановна, — улыбнулся Пилюгин. — Наивное женское вранье.
— Другого вранья я вам не напишу. И не скажу.
— Скажете, — чуть нахмурился Пилюгин.
— Что, пытать будете?
— Законом запрещено.
— А то бы вы уж постарались бы…
— Да уж постарался бы… — Майор закурил и подвинул пачку к Полине. — Как в камере? Не обижают?
— Все нормально. Лучше скажите, как там мой Витька?
— Витьку забрал дед. Иван Витальевич, кажется, его зовут? Кстати, передачу он вам принес?
— Так это ваша работа? Прошу вас, больше этого не делайте, не нужно мне от него никаких передач. И вообще, поменьше лезьте в мою личную жизнь.
— Раз я ваш следователь, придется, — усмехнулся Пилюгин, закуривая новую сигарету. — Хотя мне ваша личная жизнь и вообще все это дело сейчас — как собаке пятая нога. Другим голова занята, Полина Ивановна… — и майор глубоко задумался, глядя отсутствующими глазами перед собой.
— И чем же занята такая светлая голова? — после паузы насмешливо спросила Полина.
— Что? — очнулся Пилюгин и взглянул на Полину. — Так у кого, все-таки, нитроглицерин купили, Полина Ивановна?
— Я же сказала.
— Поймите, на суде запирательство обернется против вас. Нежелание сотрудничать со следствием… лишних лет пять навесят.
— Я же сказала. На Даниловском рынке… ходила, спрашивала и, наконец, один кавказец предложил. Вот и все, — она продолжала улыбаться, глядя ему в глаза.
— Слушай, ты… — вскипел Пилюгин, — что ты мне глазки тут строишь? Что ты себя ведешь, как… Ты на допросе находишься, забыла?