— Очень хорошо, так и поступим. Перерыв на полчаса. После этого все стороны собираются здесь. А, мистер Босх... Надеюсь, когда я в следующий раз появлюсь в зале суда, чтобы начать слушания, вы будете находиться да своем месте. Я не люблю гонять судебных исполнителей вверх и вниз по этажам тогда, когда ответчик сам знает, где и когда он должен находиться.
Босх ничего не ответил.
— Извините, ваша честь, — расшаркался вместо него Белк.
Когда судья покидал зал, они поднялись с мест и Белк произнес:
— Пойдем в вестибюль, в комнату для совещаний.
— Что случилось?
— Пойдем в вестибюль.
В тот момент, когда Босх выходил из дверей, в зал вошел Бреммер — с блокнотом и ручкой.
— Эй, что тут стряслось?
— Не знаю, — ответил Босх. — Перерыв на полчаса.
— Гарри, мне нужно с тобой поговорить.
— Потом.
— Это очень важно.
В дальнем углу вестибюля, рядом с туалетами, находилось несколько небольших комнат, где адвокаты обычно совещались со своими клиентами, каждая — размером примерно с комнату для допросов в голливудском отделении полиции. Босх с Белком вошли в одну из них и уселись на стулья по разные стороны серого стола.
— Что случилось?
— Твоя героиня закончила выступления обвинения.
— Чэндлер закончила, не вызывая меня?
Это известие показалось Босху абсурдом.
— Что она надумала? — спросил он.
— Она становится весьма дальновидной. Очень умный ход.
— Почему?
— Взгляни на дело. Сейчас она набрала очки. Если закончить дело сегодня и отдать его на рассмотрение жюри присяжных — кто выиграет процесс? Она. Теперь смотри дальше. Она знает, что ты должен выйти на свидетельское место и начать оправдываться. Как я тебе уже сказал недавно, выиграем мы или проиграем — зависит от тебя. Ты либо примешь мяч и заткнешь его в глотку Чэндлер, либо проорешь игру. Она это знает. И понимает, что, если вызовет тебя, будет задавать вопросы первой, а я потом сведу все впечатление на нет своими вопросами — попроще, на которые ты легко ответишь. Поэтому она хочет, чтобы все было наоборот. Она оставила мне выбор: либо не вызывать тебя и проиграть процесс, либо вызвать тебя, и уж тогда она сделает по тебе свой самый лучший выстрел. Очень хитро.
— И что же мы будем делать?
— Вызовем тебя.
— А что с отсрочкой?
— Какой отсрочкой?
Босх только кивнул. Ничего не изменилось. Отсрочки не будет. Он понял, что повел себя неправильно, подошел к Белку не с той стороны. Он должен был попробовать убедить толстяка в том, что тому самому принадлежала идея отложить процесс. Тогда все сработало бы. Вместо этого Босх стал нервничать — с ним всегда такое бывало, когда он приближался к чему-то неведомому. Он вспомнил, как в первый раз залез во вьетконговский туннель. Страх черным цветком распустился в его груди.