— Никто не сомневается в твоей смелости, Бэзил, — Железнобокий слегка улыбнулся, — как и в твоем умении слегка приврать. Но, согласись, мы пустились в дальний путь для того, чтобы охотиться в свое удовольствие, а не воевать с подданными испанского короля.
— Что ты предлагаешь, Джек? — спросил вожака молодой человек, бронзовый оттенок кожи которого указывал на его индейское происхождение.
Действительно, это был коренной житель Америки — индеец из племени гуахиро, прозванный товарищами Касиком Сэмом. Выглядел он лет на тридцать, у него были черные блестящие волосы, завязанные сзади кожаной тесьмой, угрюмое скуластое лицо и глубокий шрам над левой бровью. Его народ, обитавший в Новой Гранаде, со времен конкисты вел жестокую борьбу с испанскими поселенцами, периодически прибегая к помощи случайных союзников в лице английских, французских и голландских корсаров. Однажды Касик Сэм познакомился с командой французского пиратского судна, промышлявшего в районе Картахены. Французам нужен был опытный охотник, умеющий к тому же ловить рыбу и ламантинов и нырять за жемчугом, и они предложили индейцу вступить в их братство. Вместе с ними он совершил несколько продолжительных морских походов, став неплохим матросом, а когда их судно во время урагана разбилось у мыса Тибурон, индеец осел на Эспаньоле и, не имея средств к существованию, подвизался на буканьерском поприще.
— Я предлагаю завтра или, на худой конец, послезавтра выйти в море и поискать новое место для промысла, — сказал Железнобокий, отвечая на вопрос Касика. — Мясо мы заберем с собой, а шкуры пока оставим в тайнике — за ними можно будет вернуться позже, когда удастся найти покупателя.
— К западу отсюда, — промолвил один из буканьеров, — в районе бухты Хагуа, живет несколько семей португальских евреев, поддерживающих связи с контрабандистами. Через них мы могли бы сбыть наши шкуры.
— Мне знакомы те места, — кивнул Боулз. — Там, кстати, есть хорошие острова, настоящие райские уголки, где нам никто не помешает устроить укромную стоянку.
Решено было весь следующий день посвятить подготовке к отплытию, чтобы утром второго дня покинуть Москитовый остров. Загасив догоравший костер, буканьеры в предчувствии скорой грозы отправились на ночлег в хижину; там они залезли в спальные мешки, предназначавшиеся для защиты от многочисленных насекомых-кровососов, и вскоре уснули.
Гроза действительно разразилась — страшная, с ослепительными вспышками молний и громом, но прошла довольно быстро — менее чем за час. Дождь, однако, лил с перерывами всю ночь и выдохся только перед рассветом, когда свежий, порывистый норд-ост разогнал тучи.