– Я вызываю тебя, Скал! – крикнул он и не без удовольствия заметил, как отшатнулась банда, когда голос его, умноженный гулким эхом, прокатился от стены до стены огромной бетонной коробки. Никто не помнил, когда в последний раз член банды вызывал на бой своего предводителя, оспаривая у того право стоять во главе Губителей. Казалось, Скал всегда был и навсегда останется их лидером. Дио понял вдруг, что даже если ему каким-то чудом удастся одолеть Скала в поединке, он не проживет долго. Банда ненавидела его. Он чувствовал эту ненависть всем своим существом, она обволакивала его, как кокон.
Стало так тихо, что Дио услышал, как скрипит, перекатываясь под чьими-то ботинками, бетонная крошка. Как пронзительно кричат стрижи, гнездящиеся в широких щелях на стыках нештукатуренных грязно-серых плит здания. Скал медленно обернулся, посмотрев ему прямо в глаза.
– Смело, – прошептал он так тихо, что даже Дио с трудом услышал сказанное. – Смело, но поздно, мальчик… Ты вне закона. Ты вне закона! – прокричал он громко, и словно почувствовав облегчение, толпа выдохнула, вторя ему: «Ты вне закона!»
– Ты вне закона! Ты вне закона!! Ты вне закона!!! – кричали люди, потрясая оружием, пока двое из свиты Скала, подхватив под локти, волокли Дио к выходу.
Он не сопротивлялся больше, почувствовав, что у него не осталось никаких сил. Его готовность драться, а вместе с ней и вся энергия, которую придала ему ярость, испарились без следа. Он уже не пытался переставлять ноги, почти повиснув на руках своих конвоиров. Грудь его разрывала тоска. Тоска о единственном человеке, который мог бы выступить на его стороне сегодня и который был мертв.
Он не удивился, увидев во дворе толпу схарматов в их длинных балахонистых одеяниях, украшенных символами хаоса – восемью перекрещенными стрелами. Те расступились, открыв взгляду странную повозку, – гибрид телеги и автомобиля. Кабриолет, поставленный на деревянные обрезиненные колеса, мехос, приводимый в движение магией Слова. Дио бросили в пустой короб в передней части машины, и он снова почувствовал боль в вывороченных суставах связанных за спиной рук. Эта боль приносила облегчение, помогала отвлечься от другой, еще большей боли. Он смотрел в темное предгрозовое небо – ветер гнал с севера грязно-серые громады туч – и как милости ждал забытья. Ему хотелось умереть. Когда на лицо его упала тень, он даже не повернул головы, чтобы увидеть, кто это. Тонкие девичьи пальцы взяли его за подбородок, заставив посмотреть прямо в глаза.
– Ты убил Жженого, – сказала Тара, и в ее голосе Дио услышал собственную тоску по умершему.