Первые уличные схватки, поднявшие на уши весь город, оказались лишь последствиями неудачных вылазок сиртаков, начавшихся задолго до этого еще ранним вечером. Несмотря на выставленных часовых и все предосторожности полусотников, целые отряды юнь оказались полностью перебиты во сне. Вокруг Вонгбея были замечены большие группы враждебных хмоси, а в тот момент, когда по черному небосводу стали расползаться первые алые блики, бойцы Ранджана предприняли главную попытку обезглавить седьмую армию.
Группы сиртаков, не слишком хорошо вооруженные и облаченные по большей части лишь в посредственные кожаные доспехи, накатывались волнами на стены дворца, появляясь из переулков и из подвалов торговых рядов, высившихся на другой стороне центральной площади. Охрана генерала и несколько солдатских отрядов, вынужденных отступить к дворцу, отражали атаки на высокой широкой лестнице у парадного входа, рубились в узких коридорах, ведущих на кухни и в кладовые, а также сбрасывали вниз тех врагов, кто пытался при помощи веревок с железными крючьями карабкаться на второй или третий этаж. Камуото ожидал, что противник быстро выдохнется, а на помощь ему подойдут свежие силы, но этого так и не произошло.
Несмотря на то, что потери юнь были невелики, воины седьмой армии были вынуждены сначала оставить двор, а затем отступить на второй этаж. Офицеры и чиновники штаба спокойно и без суеты изготовились к бою. Оруженосцы и денщики помогли Камуото облачиться в старинные ритуальные доспехи его рода, представлявшие собой массивный цельнолитой панцирь со множеством толстых и грубых, но великолепно подогнанных пластин, закрывавших руки и ноги. Кто–то менее высокий и крепкий вряд ли сумел бы долго носить подобную защиту, но генерал был с юных лет привычен к подобной тяжести, также как и к обращению с большим круглым щитом и внушительной булавой, украшенной загнутым «клювом». Округлый шлем с посеребренной маской, изображавшей оскал демона ярости, Камуото одел в последнюю очередь, перед тем, как отдать своим людям приказ оставить второй этаж и перегруппироваться на третьем.
Воины Ранджана ворвались в большой зал собраний и замерли на пороге в заметном смятении. Генерал Камуото, стоявший у противоположного входа в помещение во главе своих офицеров и оставшихся телохранителей, сейчас походил на ожившую железную статую и без сомнений внушал страх и почтение любому противнику. Бойцы–юнь ринулись в атаку, молча, без воинственных кличей и изощренных ругательств, навалившись на врага могучей всесокрушающей силой. Опытные солдаты и самые верные офицеры командующего, ветераны, прошедшие с ним не меньше десятка умбейских компаний, смяли и опрокинули опешивших сиртаков так, как полноводный поток, прорывает хлипкую плотину, строители которой слишком много времени отводили на отдых и посторонние разговоры. На втором этаже им также никто не сумел оказать достойного сопротивления.