Самое страшное сражение в истории Таури к тому времени кипело уже по всем городским окрестностям, на земле и на морском мелководье, на палубах кораблей, в русле и по берегам священной Матери–Чаан, в болотистых низинах и на песчаных береговых дюнах. Стоны тысяч умирающих и раненых, сотни предсмертных проклятий, свист стрел и звон металла, треск ломающихся бортов и срежет метательных механизмов — всего этого было так много, что даже прозрачный воздух начинал казаться вязким и плотным от звуков. Но больше всего в этот день было крови, пролившейся на землю и в воду столько, что ее хватило бы на то, чтобы заполнить собой все искусственные пруды Золотого Дворца в блистательной Хэйан–кё.
Флотоводцы Юнь не могли не прореагировать на дерзкую выходку куай–сё, пытавшихся разграбить их береговые склады. Четыре крупных галеры и не меньше десятка мелких судов отделились от основной массы флота, полукругом обходя имперские гребные корабли с разных сторон и пытаясь прижать их к берегу. Хайтин Реёко Кэй принял, в ответ на это, решение идти в лобовую атаку.
Остатки речной эскадры Чаанцзянь уступали противнику в количестве орудий, в численности экипажей и в пространстве для маневра. Однако на царских судах по три четверти команд состояли из молодых неопытных матросов, в то время как на всех куай–сё каждый из воинов хайтина Кэя ходил под парусом не меньше шести–семи лет.
Перестрелка между сближающимися судами вышла быстрой и сумбурной, имперцы рвались на абордаж, не считаясь с потерями и повреждениями, а капитаны зелено–золотых галер слишком поздно сообразили, что держаться на расстоянии и использовать свое весомое превосходство в артиллерии будет выгоднее, чем позволить вражеским солдатам ворваться на собственные палубы. Тем не менее, Судьба сегодня благоволила Империи, если конечно, считать то, что получилось в итоге, удачным завершением дня для жителей и защитников Таури.
«Императорский рейдзё» сумел сцепиться бортами с самым крупным из кораблей Юнь, представлявшим собой двухпалубную широконосую галеру, превосходившую флагман Реёко почти на полкорпуса в длину. Другая куай–сё уже приближалась с иной стороны к юньскому судну, но его экипаж был сейчас занят совсем иной проблемой. Борта и днище «Рейдзё» были пробиты во множестве мест и, по сути, корабль держался сейчас на плаву лишь за счет многочисленных веревок с абордажными крючьями. Соленая вода уже затопила всю весельную палубу куай–сё, а устойчивость вражеской галеры все–таки была не столь запредельной, чтобы и дальше продолжать удерживать такой балласт. Тонущий «Рейдзё» непременно утащил бы за собой на дно своего противника, что было бы весьма символично, но юнь и сами прекрасно это понимали. Пока матросы галеры всячески старались расцепить суда, команда хайтина Кэя напротив, пыталась как можно быстрее перебраться на чужие палубы. И хотя численность и в этой ситуации была на стороне южных захватчиков, имперские моряки и солдаты абордажа уверено прокладывали себе путь, сумев захватить всю носовую часть галеры и практически полностью очистить от врагов ее внутренние палубы и трюмы.