Редкий березняк, которым они проходили, светлел нарядно и празднично.
– Пятьсот! – выдохнул Матусевич. – Будете описывать или пойдем до следующей точки?
– Опишем, – сказал Князев. – Нечего тебе к халтуре привыкать.
Он достал из сумки планшет и пикетажку, написал номер точки, привязку, нанес точку на карту.
Матусевич, стоя за его спиной, спросил:
– Андрей Александрович, вам никогда не приходило в голову, что мы как будто играем с габбро-долеритами (Габбро-долерит – магматическая горная порода, обычно содержащая медно-никелевые руды.) в прятки? Они прячутся, а мы ищем. И некому сказать, где «горячо», а где «холодно».
– Тебе все игрушечки! – рассердился Князев. Черт знает, какая ерунда приходит в голову этому студику. – Никель – это не игрушка. Никель – это стратегическое сырье. И надо думать, как найти его!
– Я думаю, – робко возразил Матусевич. – Я все время думаю. Только так, мне кажется, легче искать…
– Ну ладно, – сказал Князев. Ему было немного неловко за. свою резкость. В том, что сказал Матусевич, пожалуй, есть свой смысл. Работа должна увлекать, как игра. Это, если разобраться, высшее уменье – работать играючи.
Он поставил ногу на валежину и раскрыл на колене пикетажку.
– А ну, диктуй!
– Так описывать же нечего! – Матусевич повертел головой. – По ходу и в точке залесено, задерновано – вот и все описание.
– Ага, значит, здесь залесено-задерновано, на болоте задерновано-заболочено и так далее? Нет, братец, так у нас с тобой ничего не получится. Бери пикетажку и записывай!
Князев начал медленно диктовать:
– По ходу и в точке слабо наклоненная на юг равнина, поросшая редким лиственным лесом. Подо мхом и в выворотнях – вязкие желтовато-серые и палевые суглинки со щебнем и галькой туфопесчаников, роговиков и траппов. Мощность рыхлых отложений не установлена, вероятный возраст – ку три гляциал. Записал? Ну вот, умница, только тройка не вверху, а внизу пишется.
Матусевич переставил тройку и отдал пикетажку.
– Вот так примерно и описывай, когда нет обнажений. А то «залесено», «задерновано»! Хорошо, что с нас еще кондиций не спрашивают, а то пришлось бы на каждой такой «задернованной» точке шурфы бить! Пошли!
Матусевич украдкой показал Князеву язык и тут же обругал себя за мальчишество. Князев был дядька что надо. Матусевич тайно восхищался его плечами, ростом, легкой походкой, крупными руками, завидовал его литому подбородку, прямому короткому носу и насмешливым глазам. Ему хотелось быть таким же уверенным, независимым и властным. Он во всем старался подражать Князеву, а удавалось лишь копировать: так же держал на переходах молоток средним и указательным пальцами вдоль ручки, с такой же небрежностью передвигал губами сигарету. Он и курить-то по-настоящему только здесь научился, у Князева. И речь пытался изменить, но не получалось.