О своей жизни Иван Анисимович рассказывать не любил, да и внешне эти годы почти не отразились на нем, разве что глубоко запавшие глаза да углы резких морщин на щеках намекали, что повидал он немало. Был он вдобавок лыс – но это еще не свидетельство пережитого. Полысеть можно и от чужих подушек…
Где-то рядом скрипуче прокричала кедровка: «Кыр! Кыр!» Солнце уже цеплялось за макушки деревьев. Стало чуть прохладней. Хотелось пить, но впереди было еще семь километров.
Наконец показался Матусевич. Он торжествующе потряс над головой кружкой. Князев погрозил ему кулаком и крупно зашагал вперед. Матусевич схватил рюкзак и, путаясь в лямках, пустился вдогонку.
Под гору шагалось легко, деревья только мелькали. «Во жмет!» – думал Матусевич и изо всех сил старался не отставать.
– Бери поправку на уклон! – бросил через плечо Князев. Матусевич кивнул – сто тридцать два, сто тридцать три, – проглотил комара, закашлялся, зацепился сапогом за валежину и растянулся. Рюкзак, брякнув привязанным к застежке котелком, перелетел через лопатки и больно стукнул его по затылку.
Князев обернулся на грохот, увидел Матусевича в позе раздавленной лягушки и приостановился.
– Смотри под ноги, раззява!
Матусевич, морщась, потер колено, прохромал несколько шагов и с ужасом понял, что забыл счет. «Ну все, пропал. Князев съест живьем. И еще неделю придется ходить стажером, это как минимум».
Метров сто он ковылял, жалобно помаргивая в широкую спину Князева, но потом все же решился;
– Андрей Александрович!
– Чего тебе? – буркнул Князев, не оборачиваясь.
– Я сбился…
– Куда сбился?
– Со счета.
Князев с разгону остановился, круто повернулся, подошел вплотную. Сквозь черную кисею накомарника пристально и недобро смотрели светлые глаза. Матусевич съежился, втянул голову в плечи. Он знал, что Князев не будет его отчитывать, а бросит одно-единственное, самое обидное в его устах слово: «Неумеха!» И это не для того, чтобы его, Матусевича, как-то усовестить или даже унизить. Если Князев так сказал, значит он так о нем думает на самом деле, значит он пришел к такому выводу, и переубедить его будет ой как трудно…
Матусевич горестно закрыл глаза и вдруг услышал чуть насмешливое:
– Ладно, Володя, не расстраивайся, – Князев потрепал его по плечу. – Я и сам иногда сбиваюсь: отвлечет что-нибудь – и готово! – И уже серьезно сказал: – Начинай от ноля. Дойдем до болота и все точки к нему привяжем обратным счетом.
Снова замелькало между стволов солнце. Матусевич шел следом за Князевым и думал, что было бы здорово, если бы тот тоже упал и сломал ногу. Тогда бы он потащил его на себе…