Это было что угодно, только не плаванье. Глагол «плыть» сюда не подходил. Это был водный слалом-гигант. Но повороты отмечали не тонкие вехи с флажками, а грозные камни.
Заблоцкий греб отчаянно. Весла то врезались в воду, то скребли о камни. Лишь теперь он оценил достоинства клипер-бота. Деревянную или металлическую лодку разнесло бы на первой же шивере.
Раз, раз, раз… Весла выгибаются и поскрипывают в сочленениях. Заблоцкий спиной к движению, он видит только напряженное, устремившееся вперед лицо Князева, сквозь нарастающий грохот воды слышит его отрывистые возгласы:
– Давай! Еще! Еще давай! Левым гребани!
Заблоцкому тоже хочется кричать или петь что-то победное, но не хватает дыхания, он лишь командует себе: раз! раз! Вот она – жизнь! Грохот, брызги, и все на волоске, и нет сейчас ничего острее и слаще этого, и он – не пассажир, с ним впервые по имени и на «ты»…
В конце переката им не повезло. Заблоцкий чуть поторопился и сбил занесенное для гребка кормовое весло. Доля секунды, но Князев не успел вывернуть лодку, она с ходу наехала на круглый, едва выступающий из воды валун и перегнулась посередине.
– Ах ты! – воскликнул Князев. – Сели!
Он сделал попытку оттолкнуться веслом, но лодка только повернулась немного. Вода перехлестывала через борта. Заблоцкий уцепился за веревки и раскачивал лодку. Днище поскрипывало, но сидело крепко. Развернуться вниз кормой мешали соседние камни. Вода уже покрывала носки сапог.
– Машешь веслами, – проворчал Князев, перекидывая через борт ногу и примеряясь, куда ступить. Заблоцкий растерянно поглядывал то на него, то на кипящие буруны и вдруг, прежде чем Князев успел удержать его, прыгнул за борт. Ух ты, по грудь! А вода сквозь одежду обжигает. Только бы на ногах удержаться…
– Куда полез! – заорал Князев и, перегнувшись через борт, схватил Заблоцкого за шиворот. – Жить надоело?!
– Сейчас… – бормотал Заблоцкий, борясь с течением. – Сейчас поедем…
– А ну давай в лодку!
Князев рванул Заблоцкого, ноги того подбило течением, и он повис в воде. Лодка от толчка качнулась, накренилась и со скрипом сползла с камня. Волны подхватили ее. Князев перевалил Заблоцкого через борт, сунул ему под нос жилистый кулак.
– Дать бы тебе, чтобы еще раз искупался!
– Ни фига! – У Заблоцкого мелко стучали зубы, но он улыбался. – Если бы не мой самоотверженный поступок, до сих пор бы сидели!
– Спаситель… Сбило бы с ног, башкой о камень – и была бы твоя жена вдовою. Ты женат, кстати?
– Женат. А ты?
– Старая дева, – буркнул Князев. – Гребни-ка правым, опять на камни прет.