Заблоцкий читал когда-то, что рыба не любит шума, боится упавшей на воду тени, резких движений. Какое там! Тымерские хариусы были не пуганы, не ловлены, не считаны. Заброска, короткая проводка, подсечка, удилище гнется, упругий трепет упирающейся рыбы передается руке. Еще усилие – и хариус, чертя хвостом воду, летит на берег.
Под вечер рыбаки собрались вместе, прикинули улов и ахнули: полцентнера отборной рыбы!
На шум пришел Князев, с утра сидевший над картой маршрутов, постоял, засунув руки в карманы, покачал головой:
– Дорвались! Куда же теперь ее девать столько?
– Туда, куда и все, – хохотнул Шляхов, – в брюхо. Не каждый день такая лафа!
Остальные поддержали:
– Найдем куда! Посолим, завялим. А половину за ужином съедим!
– Это вы можете, – сказал Князев и, присев, взял в руки по хариусу. – Хороши! В коптильне места хватит? Тогда и я свой вклад внесу.
– Я с вами, – быстро сказал Заблоцкий.
Они направились к устью Деленгды и поднялись почти до самого порога. Князев вынул из чехла короткий металлический спиннинг, раскрыл коробку с блеснами. Заблоцкий увидел мощные кованые тройники, карабины, стальные поводки, свинцовые грузила, куски проволоки. Блесен оказалось всего несколько штук, в основном желтых. Заблоцкому понравилась одна из них – с черными полосами и красным пластмассовым хвостиком на манер сердечка.
– Попробуем на эту? – предложил он.
– На эту будем осенью рыбачить. Сейчас «мышь» надо.
Князев показал обтянутый беличьей шкуркой кусок пробки, формой и размерами действительно напоминающий мышь. Даже хвостик свисал – коротенькая веревочка, маскировавшая ушко зубастого, паянного бронзой тройника. Акулу можно было вытащить на такую снасть.
Князев прицепил «мышь» к поводку, подтянул ее на метр от конца спиннинга, макнул в воду, чтобы потяжелела.
– Ну, ловись, рыбка, большая и маленькая.
Заброс был сделан мастерски. «Мышь» без всплеска приводнилась почти у противоположного берега. Прижав рукоять спиннинга к левому боку, правой рукой Князев медленно крутил катушку. Так же медленно пересекала течение «мышь», два длинных уса веером расходились по воде. Вот она достигла стрежня, качнулась, зарылась в мелкие волны. Точь-в-точь живой зверек борется с течением. Вот снова показалась. Вошла в затишье за большим камнем. Миновала его. Заблоцкий взглянул на Князева. Тот придерживал катушку пальцем и тянул «мышь» одним только движением удилища. Снова мелкие волны. И тут из воды метнулось что-то красноватое, пятнистое, сильно всплеснуло, скрылось, и тотчас тревожно и пронзительно заверещал тормоз катушки. Князев, перехватив спиннинг в обе руки, пытался большими пальцами остановить вращение катушки и пятился, удилище гнулось дугой, леска, позванивая, ходила из стороны в сторону, резала воду.