Майкл вдруг остановился и, рассмеявшись, покачал головой:
— А, вспомнил! Не тут мы ищем. Танец живота исполняют мулатки на Сэндвичевых островах, что на Тихом океане!..
— Ну это слишком далеко, — протянул Егор. И вдруг забеспокоился: пора на Корабль.
Майкл глянул на солнце, готовое вот-вот опуститься за горы, и согласился.
— Пора. Только зайдем в тот кабачок. Я прихвачу с собой бутылку.
Когда они вернулись на борт клипера, у трапа стоял помощник боцмана Фред и проверял матросов, возвращающихся с берега. Посмеиваясь и подшучивая над ними, Фред нащупал в кармане Майкла бутылку с ромом, вытащил ее и выбросил за борт.
— Капитан запретил приносить спиртное, — сказал он.
Майкл стал отчаянно ругаться и полез было на Фреда с кулаками, но тот дал ему затрещину и матросу пришлось ретироваться в кубрик.
Там Майкл лег на койку и тоскливо произнес:
— Вот и погуляли…
— Хорошо погуляли, — сказал Егор. — Поглядели город и себя показали.
— Ты доволен? — спросил Майкл.
Егор утвердительно кивнул.
— Ну раз ты доволен, тогда ладно. Главное — чтобы ты остался доволен. А я-то видал всякое…
Он повернулся на правый бок и захрапел. Когда пришло время ужина, Майкл был уже почти совсем трезв, чему Егор искренне радовался: обошлось без скандала и драки.
Вечером Егор вышел на палубу и посмотрел на город, раскинувшийся на берегу бухты.
Загорались в домах огни, с каждой минутой их все прибавлялось. Появились красноватые светляки уличных фонарей. На юго-западе из волн всплыла луна. Круглым голубоватым диском она медленно стала подниматься. И так же постепенно вокруг луны и дальше, в бархатной синеве стали прорезываться крупные звезды. Они не были такими, как на Севере. Егор искал Большую Медведицу, но почему-то не находил ее. Непонятные южные звезды…
На баке матросы пели под гитару:
Мой дом стоит на берегу
Бристольского залива,
Но без тебя я не могу,
Но без тебя я не могу
Жить в доме том счастливо.
Ты говорила мне не раз,
Что жить со мной согласна.
Но каждый день
И каждый час
Я жду тебя напрасно.
Егор плохо понимал слова песни, исполнявшейся по-английски, но была она так напевна и трогательна, что ему невольно взгрустнулось. Ведь и у этих моряков, наверное, остались дома жены или любимые девушки, так же, как и у него осталась на берегу Северной Двины светлоглазая Катя, лоцманская дочь…
Но ведь если бы Егор не ушел из дому и не пустился во все тяжкие, странствуя по океану, — увидел ли бы он еще когда-нибудь эту южную синюю ночь, это бархатно-глубокое небо в крупных звездах и большую, чуточку словно подтаявшую с одного бока луну; услышал ли бы вечернюю песенку моряков с клипера «Поймай ветер»?