Молчал и Дмитрий Александрович. Разговор принял для него, командира крейсера, нежелательный оборот. Селяничев понял причину заминки и, краснея, усердно принялся за свиную отбивную.
И вдруг Селяничев загорелся.
— Как можно недооценивать политработу? Это я вообще говорю. Ведь какие слухи пошли! Якобы предполагается сокращение штатов политработников. Поговаривают об отмене политзанятий, останется нечто вроде партпроса. И знаете ли, с каких пор это? Со времени последней инспекции из Министерства обороны. Неужели это серьезно? Ленин лично занимался политической работой в армии и флоте. Он даже Наркомпросу давал указания о работе в Красной Армии, и Надежда Константиновна Крупская до конца дней своих вела политическую работу в Красной Армии. Ленин всегда говорил, что мы должны строить армию социалистическую.
— Так ведь построили, — мягко заметил Дмитрий Александрович.
— Значит, политработу можно побоку? А как только ее побоку, так армия перестанет быть социалистической… Вчера «Орджоникидзе» вернулся из Англии с правительственной делегацией на борту. Никита Сергеевич Хрущев лично вел на походе политическую работу среди экипажа. Когда в Англию шли, оправили день рождения Хрущева, а он и тут с политической речью перед личным составом выступил, говорил об ответственной миссии, которую предстояло выполнить в Англии. Это не политработа? У нас в училище был преподаватель, он на «Авроре» плавал, когда корабли Красного Флота ходили с первым визитом за границу. Так он рассказывал, как удивился буржуазный газетчик, что на «Авроре» служили сплошь коммунисты и комсомольцы, а дисциплина и порядок были отличные: по его представлению, коммунисты — самые ярые бунтари. Это не политработа?
— Аркадий Кириллович, — заговорил Платонов, — жизнь многое меняет. Был, скажем, у нас институт комиссаров, а теперь, сами знаете, нету комиссаров. Единоначалие!
— И политработа призвана к укреплению единоначалия, — согласился Селяничев и с новым жаром напустился на Платонова. — Ну, подумайте сами! Как мы можем принижать значение политического воспитания воинов, когда даже защитники буржуазного строя признают, что могущество страны — это не только ее грубая военная сила, а и моральный дух в стране, то есть политическая сознательность народа?
— И чего распалился? — усмехнулся Платонов. — Слухами возмущаетесь, но сами говорите, что все разговоры после министерской инспекции пошли. Может, и вправду в центре реформу подготавливают? Газеты читаете, знаете, какие переустройства в стране происходят. Директивы съезда знаете насчет сокращения аппарата.