— Знакомьтесь, — сказал подполковник, когда за девушкой закрылась дверь. — Майор Семенов Алексей Петрович. Вел это дело до сего момента по части контрразведки. А это — мои сотрудники, капитан Дудинцев Игорь Владимирович и старший лейтенант Всеволод Васильев. Игорь Владимирович наш кадровый, не первый год в отделе, а вот Севу к нам только-только перевели…
— Вот и хорошо, что только-только, — кивнул всем еще раз Алексей Петрович, присаживаясь к столу и доставая из кармана сине-голубого френча пачку сигарет. — Свежий глаз частенько полезным бывает. А вы тут, значит, нашу работу разбираете?
— Ну, не разбираем, конечно, — ответил Дудинцев, — знакомимся… Товарищ подполковник вводит, так сказать, в курс дела…
— Пожалуй, я товарищу Свиридову помогу, — сказал майор, закуривая, и как бы давая этим понять, что, несмотря на лишнюю звездочку на погонах, он на равных с начальником отдела. — На чем вы тут остановились?
И посмотрел почему-то на Севку Васильева, ожидая ответа на свой вопрос от младшего по годам и званию в их компании.
— На кассетах с чернилами для ЦПУ, — ответил Всеволод, успев поймать одобряюще-разрешающий взгляд подполковника. — И на том, что кассеты эти передавала декоратору художница Ярцева…
— Та еще штучка, — кивнул, подхватывая нить разговора, майор Семенов. — Одни беспокойства от нее. Да ладно бы со зла или из вредности женской эти беспокойства для нас устраивала, так ведь нет, по простой женской безалаберности и художественному бардаку в мозгах.
…В просторном, но удивительно захламленном зале мастерской Ирины Ярцевой царил полумрак; тени суматошными сполохами метались по стенам, будто испуганная стая летучих мышей бесилась под высоким потолком; бросали свои блики на огромные стекла окон свечи, то тут, то там прилепленные к этюдникам и зеркальным рамам, установленные в новенькие, но сделанные под старину, канделябры.
— Ирэн, разве нельзя включить электричество? — с аристократической ленцой в голосе спросил Саймон Брук, среднего роста, симпатичный брюнет лет сорока, сидящий в углу мастерской возле небольшого резного столика, накрытого к чаю.
— Ну, что ты, Сай, — моментально откликнулась откуда-то с противоположного угла помещения Ирина. — При электрическом освещении пропадет вся атмосфера мистики, фантасмагории, визионерства, в конце концов…
Саймон промолчал, хотя больше всего сейчас ему хотелось пожать плечами, встать и уйти. Еще бы — тащиться из Самары, в которой обосновались еще со времен войны все посольства в России, в Москву, город пусть и красивый, по-азиатски ленивый и азартный одновременно, и все это только для того, что бы попасть на некое представление, устроенное хозяйкой мастерской исключительно для себя любимой. Хотя в предварительном разговоре ею же было обещано знакомство с интересным человеком, вхожим в имперские закрытые архивы армии и госбезопасности и сочинившим книгу о разделе Китая, основанную на документах и фактах.