Свинцовые облака затянули небо, словно накрывая серым саваном ее жизнь и мечты. Но за мгновение перед тем, как вода залила ей нос и глаза, она увидела просвет среди туч, а затем крохотный острый солнечный лучик, казалось, стремившийся пронизать мглу и разрушить мир беспросветной тьмы.
А затем вода сомкнулась над ней и она прекратила бороться, позволяя холодной равнодушной тьме овладеть ею и унести прочь.
Как ни странно, при этом она испытала чувство покоя. Хотя глаза у нее были открыты, они ничего не видели в темной воде. Тогда она закрыла их вновь, чувствуя, как нарастает давление в легких, по мере того как повышается уровень карбона диоксида в крови и инстинктивное желание сделать вдох становится все сильнее.
Но она не ответила на зов природы, наоборот, стала бороться с ним, заставляя себя расслабиться и не думать об этом. Вода плавно текла вдоль тела, обволакивала, завивалась крохотными потоками, гладила ее, ласкала, расслабляла. Не было больше борьбы, неприятия конца… осталось одно только благословенное спокойствие.
— Рейли? Откройте глаза, вернитесь к нам…
Темнота больше не казалась угрожающей. Если бы ей удалось заснуть беспробудным сном, то отпала бы необходимость ходить на работу, беспокоиться, волноваться по поводу того, что…
— Рейли!
Темноту снова прорезал лучик света, более яркий, чем в прошлый раз. Он будоражил ее, тормошил, нарушал покой, побуждал очнуться и сбросить чары сладостного сна.
— Рейли, дорогая, откройте глаза!
Подобно колеблемому ветром листу Рейли чувствовала воздействовавшие на нее разнонаправленные силы. Обволакивающую, убаюкивающую, сулившую покой темную силу воды, которой противостояли яркий свет и громкий, настойчивый голос, проникавший в сознание.
Она вздрогнула, открыла глаза и стала в полном замешательстве водить ими по сторонам, стремясь зацепиться взглядом за что-то знакомое или по крайней мере имевшее для нее смысл. В следующее мгновение она ощутила пронизывающую боль в левой руке, потянулась было к ней правой, чтобы вырвать, изъять источник боли, но чьи-то сильные пальцы стиснули ей запястье и не позволили это сделать.
Постепенно, очень медленно она начала вновь обретать способность фокусировать взгляд, концентрировать внимание и контролировать собственные мышцы. Когда ей удалось наконец повернуть голову, первое, что она увидела, была капельница, от которой к ее руке тянулась прозрачная трубка с иглой, исчезавшей в вене на локтевом сгибе. За капельницей и пациенткой наблюдал врач, закрепивший иглу в вене полосками пластыря.
— Что?.. — Рейли никак не удавалось озвучить вопрос, поскольку органы речи отказывались подчиняться ее командам. Глаза у нее то и дело закатывались, а голова моталась из стороны в сторону в такт отнюдь не плавному движению мчавшейся по узким извилистым улицам машины «скорой помощи».