Когда он увидел Эмму, глаза его сально заблестели, но он спросил совершенно равнодушным голосом:
— Это и есть та самая девушка?
Похитивший Эмму итальянец заговорил теперь на английском. Видимо, Марокканец, как его окрестила девушка, не знал итальянского, и английский служил им средством общения.
— Да, — ответил итальянец. — Это она. Но, к несчастью, все складывается не совсем так, как мы планировали.
— Почему? — Марокканец нахмурился.
— Она сбежала из палаццо, — вздохнул итальянец, — и графу, вероятно, уже доложили, что она уехала в Англию.
— И что? — Марокканец пожал плечами. — Кто-то должен сказать ему правду.
Заговорил один из сидевших за столом мужчин:
— Да, но план состоял в том, что граф непременно попытается освободить девушку и попадет в нашу западню. Ты действительно думаешь, что он пойдет на приманку, зная, что его ждет?
Марокканец ударил кулаком по столу:
— Заткнись! Я здесь решаю!
Некоторое время он молча грыз свой кулак, затем, как бы нехотя, сказал:
— Я не знаю, прав ты или нет. Проклятье тебе, женщина! Почему ты решила убежать именно сегодня?!
Эмма ничего не ответила. Она и не думала, что от нее ждут каких-то слов, и только все более явственно ощущала свою уязвимость. Эмма пересчитала мужчин, находившихся в помещении, — их оказалось пятнадцать. Даже если Чезаре все-таки попытается ее освободить, у него нет никаких шансов. Он один — ну, может, вместе с Джулио и доктором Доменико — против такой оравы! Нет, наверное, они посчитают, что рисковать из-за нее не стоит. За нее не просят выкупа, как это обычно бывает в триллерах, прочитанных ею. Так что ей придется выстоять в этой ситуации в одиночку и самой бороться за свою жизнь.
Но вот наконец Марокканец принял решение.
— Мы должны использовать любой шанс, — сказал он. — Нет смысла сидеть здесь и ждать. Граф Чезаре должен узнать с кем имеет дело. Я ему никогда не доверял полностью. Человек, который собирался продать свою честь ради нескольких старых реликвий, — безумец. — Марокканец презрительно засмеялся. — Он думал, что сможет прибрать к рукам эту организацию, которую я, Сиди бен Махли, создал из ничего! Это просто смешно! — Он повернулся к Эмме: — Но что бы ни случилось, моя дорогая, мы должны узнать друг друга поближе.
Эмма, как безумная, огляделась. Если бы только она смогла вырваться отсюда! Смерть в холодных водах канала казалась ей лучшим концом, чем тот, что ждал ее здесь.
Граф Чезаре медленно одевался после ванны, размышляя, что ему теперь делать. Он не спал всю ночь, лежал в кровати и думал, думал, пока от путаницы мыслей не закружилась голова. Одни только если, если, если! Если бы его бабушка не рассчитывала на него так категорично в деле восстановления палаццо; если бы он не позволил Марко Кортине впутать его в сеть тайных заговоров, что теперь грозила уничтожить всех близких графу людей; если бы он не встретил Эмму Максвелл и не влюбился в нее, — а ведь он влюбился, сейчас уже сомневаться не приходилось… Мысль, что он может потерять Эмму, пронзила его сердце острой болью. Его больше не заботила разница в их возрасте и происхождении. Для него Эмма была теплой, нежной, женственной и любимой. Именно такой он представлял себе мать своих детей. Каким же образом ему теперь выпутываться из всех этих неприятностей, в которые он сам так легкомысленно угодил? Для него нет пути обратно, а бабушка с Челестой ставят его в такое положение, что он вынужден жениться на богатой вдовушке. Именно этого все ждут от него.