— А дела могут обернуться, — сказал Джо, — самым неожиданным образом.
И они отправились домой к женам, успокоенные мыслью, что перед ними много путей, заперев сперва на два оборота замки и всячески обеспечив безопасность своих офисов, которые были полны всевозможных приборов, сводящих на нет саму возможность тайного наблюдения и подслушивания.
Ж-ж-ж! Слышите, как жужжат пчелы? Вдоль всей Уинкастер-роу от дома номер 1 до дома номер 31 тянется живая изгородь из фуксий. В Лондоне нет ей подобной. Два метра высотой, полтора шириной и все лето усыпана пунцовыми цветами. Какая прихоть природы — сочетание почвы, климата и умысла — привела к этому, я не знаю.
Видеть ее я больше не могу, но зато могу слышать. Все лето пчелы пасутся на цветах с гудением и жужжанием, вне себя от радости, что нашли такой обильный корм. Я уверена, они прилетают сюда из Энфильда, Ричмонда, Эппинга и Далиджа — наших дальних зеленых пригородов. Ведь пчелы живут в ульях, а где в центре города найдешь место и время, чтобы устроить пасеку? Соседи станут жаловаться.
Хилари предложила садовому комитету убрать фуксии; она считала, что пчелы опасны, боялась, как бы они не ужалили ее маленькую дочку Люси. Члены комитета удивленно посмотрели на нее и объяснили, что пчелы полезны: без них Нам не выжить.
— Нам? — торжествующе переспросила Хилари, — даже женщинам?
В то время она была беременна во второй раз, уклонившись с привычного пути и почувствовав мимолетное влечение к представителю противоположного пола, про которого можно было с уверенностью сказать, что он будет плохо с ней обращаться и скоро бросит; так и случилось, когда она была на шестом месяце беременности.
Седьмой и восьмой месяцы Хилари не находила себе места от мысли, что ребенок может вдруг оказаться мальчиком, а следовательно, попадет в стан врагов и будет отвергнут ее подругами-лесбиянками, на помощь и поддержку которых ей только и оставалось рассчитывать; они охотно оказывали их, но на определенных условиях. Хилари претила мысль отдать мальчика на усыновление: белого младенца, будущего мужчину — этот высший приз на детском рынке, получит лишь самая добродетельная из добродетельных богатых пар. А значит, она, Хилари, будет в ответе за то, что дала миру, который она пытается исправить, буржуа — худшего из всех мужчин-угнетателей. И не могла же она вредить крошке Люси, подвергая ее жестокости и агрессивности брата. На девятом месяце ей оставалось одно — придушить младенца, если он окажется мальчиком, сразу после рождения. Хилари терзалась, рыдала и наконец рассказала все Дженифер. Дженифер перестала с ней разговаривать.