Том 18. Рим (Золя) - страница 431

. Языческий католицизм; в Риме нет места милосердию; тяжкий груз римского язычества и тщеславия несет на себе весь католицизм. Папа со своей веками вынашиваемой мечтой стать цезарем, занять место цезаря». Значит, никакой отказ от светской власти и от церковных догматов для папы и папистов невозможен. И все же в процессе писания романа Золя пошел еще дальше: в «Наброске» папа представляется ему «скорей политиком, чем милосердным пастырем», в романе он оказывается только и исключительно политиком (да к тому же и весьма недалеким), тупым догматиком, позером и скупцом, начисто лишенным не только ореола святости, но даже и тени благочестия. К такому пониманию личности папы и защищаемого им дела придет Пьер Фроман, прожив три месяца в Риме; ту же эволюцию до своего героя проделал Золя, проживший в Риме вдвое меньший срок.

Направляясь в Рим, Золя считал одной из важных своих задач — повидать папу Льва XIII. Незадолго до отъезда он обратился к Эдмону Гонкуру с просьбой — дать ему рекомендательное письмо к Лефевру де Беэну, двоюродному брату Гонкура, послу Франции в Ватикане. Эдмон Гонкур записал в дневнике: «Он добавляет, что его, как старого либерала, раздражает церемония аудиенции, и в душе он предпочел бы получить отказ, но он считает себя связанным тем, что объявил о своем намерении… Он уверяет меня, что святой отец — раб лурдских монахов, потому что он получает от них около трехсот тысяч франков, и что это зависимое положение его святейшества может оказаться одной из причин отказа в аудиенции» (запись от 25 октября 1894 г.).

Золя надеялся на помощь французского посла и, приехав в Рим 31 октября, тотчас подал в папскую канцелярию ходатайство об аудиенции. Французский посол передал прошение Золя, но кардинал Рамполла вернул ему этот документ с резолюцией, содержавшей решительный отказ. Другие попытки также оказались неудачными. Золя пришлось удовлетвориться рассказами очевидцев. Так, много любопытных сведений о личности и политике Льва XIII он получил от Феликса Зиглера, римского корреспондента «Фигаро». Золя записывал в дневнике: папа нюхает табак, он крайне нечистоплотен, каждый раз перед приемом посетителей камердинер заставляет его менять испачканную, засаленную сутану на свежую; папа феноменально скуп — ключи от своих сундуков и ящиков он всегда носит при себе… Он не гнушается денежными спекуляциями, которыми занимается через своего приближенного, кардинала Фолки, — например, скупает акции и дает займы под процент; деньги держит у себя в спальне, копит их со страстью Гарпагона… Зачем он копит деньги? В дневнике Золя записывает: «В романе я скажу — ради грядущего торжества католицизма. Так будет лучше — для красоты образа (pour la beauté de la figure)». Следует заметить, что Золя все же не стал идеализировать Льва XIII «для красоты образа»: папа в романе «Рим» — неряшливый и патологически скупой старик, лишенный благочестия. В своих римских дневниковых записях Золя снова и снова возвращается к вопросу: неужели папа недостаточно умен, чтобы понять, как светская власть ослабляет его духовное влияние на верующих? Наконец, он записывает свой окончательный вывод: «Льву XIII плевать на демократию. Он думает об одном — вернуть себе светскую власть, даже пусть очень малую. Начиная со святого Сильвестра ни один папа не мечтал ни о чем другом… О да! Ему плевать на демократию! Ничто так не далеко от духа папства, как возврат к народу, к малым сим, к слабым, к отверженным… Чтобы вернуться к христианской общине, нужен был бы папа, способный отказаться от римского атавизма, нужен был бы пана — не итальянец. Но возможно ли мечтать об этом?»