Старик Трощинский появляется из внутренних покоев в лентах и орденах. Более знатных он приветствует вежливым наклонением головы, остальных холодно обводит своими огромными глазами навыкате. Потом, не обращая ни на кого внимания, садится за ломберный стол и погружается в раскладывание пасьянса.
Гости видят, что старик сегодня не в духе. После смерти дочери, княгини Хилковой, на него часто находят припадки хандры. Молоденькая княжна Полина Хилкова, его внучка, делает дворецкому знак, и через минуту в зал входит гуськом компания шутов. Впереди, в черной рясе, расстриженный поп Варфоломей, пузатый и лысый. Только на затылке болтается у него косичка, похожая на крысий хвостик. Он машет клюкой вместо кадильницы и что-то поет визгливым, гнусавым голосом. За ним семенит, приседая, высокий, сухой, как палка, стопятилетний барон, одетый французским маркизом. Позади кривляется простой шут Роман Иванович в дурацком колпаке с бубенчиками и в разноцветном шутовском балахоне. У дверей пиликают три крепостных скрипача. Шуты со смешными ужимками под музыку маршируют вокруг зала. Гости хохочут, но старик Трощинский по-прежнему мрачен.
Помещик Щербак, в гороховом сюртуке и в широких нанковых панталонах, такой же пузатый, как Варфоломей, старается развлечь хозяина. Он начинает дразнить Варфоломея.
— А ну-ка, ваше преподобие, — обращается он к нему, давясь от смеха, — расскажи, как ты венчал бубликами вместо венцов.
— Что делать, под пьяную руку пришлось, — хихикает в ответ Варфоломей.
— Он за то и расстрижен, — объясняет Щербак окружающим гостям и разражается хохотом.
Вносят стол с закусками. Щербак угощает Варфоломея всем на потеху, Варфоломей необыкновенно прожорлив. Он с жадностью накидывается на закуски и тычет вилкой туда и сюда, стараясь подцепить скользкий маринованный гриб. Пока что Щербак, растопив на свечке припасенный заранее сургуч, припечатывает к столу его свесившуюся вниз тощую бороденку. Варфоломей с шутовскими гримасами отдирает бороденку по волоску от стола: ему больно, но он рад подслужиться. Раздается общий смех. Трощинский, подняв глаза от карт, величественно улыбается — не то на Варфоломея, не то на веселье гостей. А Щербак, взявшись за бока, чуть не ржет от удовольствия.
Среди гостей — братья Муравьевы-Апостолы с Бестужевым-Рюминым, который приехал с Сергеем в Хомутец. Тут же семья Капнистов: Соня, Алеша и Семен со своей женой Элен сестрой Муравьевых. Глядя на извивающегося Варфоломея и хохочущего Щербака, Матвей цедит сквозь зубы:
— Два шута!
Нарядный камердинер в пудреном парике докладывает, что стол накрыт. Из столовой несутся громкие звуки польского: это играет оркестр на хорах. Гости движутся в столовую. Впереди Трощинский ведет под руку Марью Ивановну Гоголь — светловолосую женщину с кроткими глазами. Она садится подле Трощинского, осторожно расправляя складки платья.