В один миг солдаты сорвали с майора эполеты и разодрали пополам мундир, ухватившись с обеих сторон за фалды. Майора щипали за уши, били по шее и щелкали в нос. Полы разодранного мундира трепались по воздуху, как отшибленные крылья. Солдаты перебрасывались толстым майором, как мячиком, и припевали при этом слова из солдатской песни:
Не майорска, сударь, честь
С кулаком да в рыло лезть!
— Братцы, братцы… — лепетал присмиревший майор.
Восставшие роты двигались к городской площади, волоча майора за собой. Майор трясся не столько от холода, сколько от страха.
Между тем на площадь, бросая караульные посты, стекалась шестая мушкетерская рота. Встреченный общим восторгом, явился Щепилла, предводительствуя приставленным к нему караулом. Вслед за ним пришел со своими караульными арестованный Соловьев.
Миролюбивый вид мятежного войска успокоил жителей. Город ожил. Евреи открыли свои лавки. Прилегающие к площади улицы наполнились народом — мастеровыми, дворовыми людьми, майданщиками с ближайших заводов.
Наконец показался отряд Муравьева. Сергей шел впереди — с поднятой головой, твердым шагом. За ним, на некотором расстоянии, шла пятая мушкетерская рота под командой Кузьмина. С четвертой мушкетерской ротой шел растерянный и бледный штабс-капитан Маевский. Его роте была доверена защита города, но она присоединилась к восставшим, а он не посмел сопротивляться. В хвосте отряда, потупившись, шел смущенный поручик Петин. Его вторая рота была в авангарде, под командой Сухинова. Матвей в своей синей шинели ехал в обозе. Жители с любопытством смотрели на Сергея.
— Вот он самый, ихний начальник, — говорили в толпе.
Муравьев распорядился отправить майора на ту самую гауптвахту, где сидел Соловьев.
К майору приблизился Щепилла.
— Ну что ж, майор, сопротивление бесполезно, — сказал со смехом Щепилла. — Видите: воинская сила. Вы арестованы волей восставшего народа.
Майор вдруг упал на колени перед Щепиллой.
— Батюшка Михаил Алексеевич, помилуйте! — закричал он отчаянным голосом. — Сжальтесь, отец родной!
Соловьев бросился поднимать майора.
— С ума вы сошли, майор! — говорил он в негодовании. — Стыдитесь! Ничего с вами не будет.
— Голубчик, отец родной, не губите! — вопил майор, ползая на коленях. — Ей-богу, я ни в чем не повинен. Разве что иной раз по уху съездишь — так ведь на то служба!
Солдаты подхватили майора под руки и потащили на гауптвахту. Майор бился, как пойманная птица, и беспомощно бормотал:
— Братцы, отпустите! Вот вам Христос, ни в чем не повинен. Разве что иной раз по уху — так верьте, что от чистого сердца!