За солдатскую за долю
На тиранов, на господ
Собираемся в поход.
Ай люли, ай люли,
То черниговцы пошли!
Трое Муравьевых и Бестужев ехали верхом во главе отряда. Перед ними простирались снежно-синие дали.
Ипполит болтал без умолку. Он говорил об отце, доме на набережной, который он недавно покинул, и о том, как после производства свежеиспеченные офицеры в новых, блестящих мундирах явились всей компанией в театр и заняли все первые ряды кресел. Публика из партера, кресел и лож смотрела на них, а танцовщица Истомина послала им со сцены воздушный поцелуй. Ипполит вертелся в седле, садился задом наперед и показывал, как он учился ездить в манеже. Солдаты, глядя на него, улыбались.
В час дня роты Черниговского полка подошли к Мотовиловке. За околицей их ожидала густая толпа. Тут собрались и дети, и старики, и дворовые девушки помещика Милевича На деревенской церкви гудели колокола.
Крестьяне при виде Сергея сняли шапки. На всех лицах было любопытство.
— Дай боже доброму пану усих ворогов подолаты![54] — послышался чей-то бодрый возглас.
Сергей посмотрел сияющим взглядом на ехавшего рядом Матвея.
— Теперь веришь, Матюша? — спросил он дрогнувшим голосом. — Они с нами!
Матвей ощущал упругие волны расходящегося во все стороны колокольного звона. Он видел и солнце, и снег, и безоблачное синее небо. И ему вдруг показалось, что он был неправ в своих сомнениях, а что прав Сережа.
— Как хорошо! — сказал он. — Да, теперь я верю. Ах, как хорошо!
О восстании Черниговского полка стало известно прежде всего в Белой Церкви, в дивизионной квартире. Вечером 29 декабря туда прибыл весь обмерзший жандармский поручик Ланг и рассказал начальнику дивизии генералу Тихановскому о том, что произошло в Трилесах. Генерал Тихановский тотчас послал курьера к генералу Роту, в Житомир.
Всполошились и Белая Церковь, и Житомир, и Киев. По всем направлениям поскакали фельдъегери и курьеры. Туда и сюда летели донесения, предписания, приказы — занумерованные и с надписями «секретно» и «совершенно секретно». Тучи бумаг понеслись в Могилев — к командующему первой армией.
Управитель одной из многочисленных экономий, принадлежавших графине Браницкой и разбросанных вокруг Белой Церкви, сейчас же вооружил крестьян палками и напугал их, что черниговцы уведут у них скот. Крестьяне принялись ловить без разбору всех офицеров, принимая их за атаманов разбойничьей шайки. В порыве усердия они избили палками самого генерала Тихановского, выехавшего для проверки караулов, и приволокли его к управителю, крича, что сами видели, как он уже нацеливался на чью-то козу.