- Трибунал? А что для меня теперь трибунал? - продолжал Драганов. Теперь я сам себе трибунал. Какой приговор вынесу, такой и в исполнение приведу. И стрелять в затылок никому не придется. Драганов не какой-нибудь дезертир, он - честный солдат. Это вам понятно?!
- Прекрати истерику, - попросил Стрекалов. От драгановских пьяных выкриков у него голова шла кругом.
Вспомнилось давнее и, как он полагал, забытое: летом сорок первого года под Ельней расстреливали дезертира. Привезли его на "полуторке", со связанными за спиной руками, и те двое, что сидели с ним в кузове, помогали ему сойти - прямо-таки приняли его в свои объятия... И бегом погнали к назначенному месту. Построенные наспех взводы стояли по стойке "смирно", хотя позади, в каких-нибудь трех километрах, шел бой. Последний бой перед отступлением. Необычность и неуместность происходящего сильно действовали на Сашку - тогда еще совсем молодого бойца. Голос высокого пожилого капитана, зачитывавшего приговор, был едва слышен в грохоте орудий. Солдат, построенных в каре, больше волновало творившееся позади них. Оставленная для прикрытия рота, как видно, доживала последние минуты. Зачитав приговор, капитан сложил бумажку вчетверо, убрал в карман гимнастерки и, отойдя в сторону, закурил. Молоденький младший лейтенант с юношескими прыщами на лице вывел и поставил впереди взводов отделение с винтовками, скомандовал: "Равняйсь! Смирно!" Сашка поднял голову, всмотрелся. Преступник был далеко не свирепого вида, скорее жалкий, с физиономией нашкодившего детдомовца. Расстегнутая гимнастерка открывала впалую грудь и тонкую жилистую шею.
- Поверни его спиной, Кутенков, - посоветовал капитан.
- Кру-гом! Кру-гом! - закричал младший лейтенант, и в голосе его слышалось отчаяние.
- Так ему и надо, - почему-то на ухо Сашке сказал стоявший рядом боец без оружия, с палкой в руках, - ему было приказано не оставлять позиции, а он оставил. Понимаешь, ушел - и все!
- Куда ушел? - не понял Сашка.
- В тыл ушел, куда же еще! - ответил другой солдат, справа. - И чего тянут? Чего копаются? - он оглянулся. - Дождутся: немцы всем приведут в исполнение...
Сквозь нарастающий грохот стрельбы Сашка едва различал голос младшего лейтенанта:
- Кру-гом! Кру-гом!
Было странным не то, что команда касалась одного человека, а то, что этот человек не понимал, чего от него хотят.
И вдруг произошло непонятное: приговоренный упал на землю и стал крутиться на животе, отталкиваясь от земли пальцами босых ног.
- Отделение, огонь! - закричал капитан, бросаясь вперед и одновременно вытаскивая из кобуры пистолет. Кое-кто из отделения стал стрелять по живой карусели, но капитан двумя точными выстрелами прекратил страшный спектакль.