Шла, думала об упавшем платане и веревках, когда неожиданно послышался невнятный лепет и крики. Остановилась и прислушалась.
– Какой у тебя номер? А? Ку-ку? Какой номер?
Голос доносился из-за угла справа. Повернула туда.
Молодой мужчина стоял, расставив руки и запрокинув голову. Он все кого-то спрашивал: «Какой у тебя номер? Слышишь? Ку-ку, ку-ку!»
Меня он пока не видел, а я всматривалась, с кем он разговаривает. Молодой, может, лет тридцати. Очень благородный и довольно скромный человек», – подумала я. Он был одет в расстегнутый, для этого времени года немного тонковатый пиджак спокойного тона, темные брюки и простые ботинки. Задавал вопрос и, не услышав ответа, опускал голову и, постояв спокойно несколько мгновений, опять кричал. Подошла поближе.
– Может, вам помочь? – спросил он, быстро повернувшись ко мне.
– Почему вы думаете, что мне нужна помощь? – ответила я, смутившись.
– Ну хорошо, хорошо. Хватит болтать, – беззаботно провел рукой по волосам и посмотрел в небо. Тогда повернулся в мою сторону: – Не скажете, какой номер у этого дома? Я немного заблудился.
Он смотрел мне в живот и ждал ответа. Я подошла еще ближе и посмотрела на стену дома.
– Нет номера.
– Так вот почему он молчит, – радостно воскликнул он и остался стоять, разинув рот, с улыбкой, обращенной ко мне.
– Кто молчит?
Казалось, каждый вопрос может его или сильно обрадовать, или страшно рассердить.
– Дом, кто же еще? Разве вы видите здесь что-нибудь еще, кроме стены дома? Я – не вижу.
– Хорошо.
– Что хорошо? Что для вас хорошо?
– Извините за любопытство, но… Вы ведь домом интересовались, спрашивали, какой у него номер? Правда? У этого дома?
Черт побери. Вообще-то я склонна все принимать, как есть, и не задавать кучу глупых вопросов.
– Милая, разве вы видите здесь что-нибудь еще? – завертелся с растопыренными руками, показывая кругом. – У дома, конечно. Совершенно ясно. Тем более что и вас я спрашивал, не подскажете ли номер дома.
– Хорошо…
– Что хорошо? Что? – опять быстрый вопрос, словно он хотел поймать на лжи ребенка.
Смотрел куда-то в живот, на столб и на тротуар. Я молчала. Не дождавшись ответа, опустил голову и громко вздохнул, будто я его разочаровала. Этот мужчина странно на меня действовал. Он был необычно прямой, просто невиданно зоркий, и, хоть он ни разу не взглянул мне в глаза, я видела, что он непостижимый.
– Милая, не подскажете, где здесь бар? – спросил грустным голосом, глядя в землю, и сжал губы, как продавец, у которого нет нужной вещи.
– Неподалеку! Вот тут, тут, неподалеку, – выпаливаю и показываю рукой, наконец-то получив возможность сказать что-нибудь безошибочное.