Гершель Гринспаи, сын одного из таких высланных, совершает в 1938 году в Париже покушение на немецкого миссионера – это послужило поводом для организации еврейских погромов по всей Германии и вылилось в так называемую «хрустальную ночь» 9 ноября 1938 года. Горели синагоги, осквернялись еврейские кладбища, около 2600 евреев-мужчин было арестовано.
«Истинные арийцы» вытеснили евреев из экономической и производственной сферы и отлучили их от высшей школы. Целью репрессий было изгнать евреев из Германии в эмиграцию.
Не избежал горькой участи и отчим Магды Геббельс. Рассчитывая на то, что его пощадят как солдата Первой мировой войны, он страну не покинул. В 1938 году его наряду с тысячами других евреев арестовали. Оказавшись в Бухенвальде, он выполнял рабскую работу в каменоломне. В начале 1939 года отчим Магды Геббельс умер от непосильного труда в Бухенвальде. Магда Геббельс, единственный человек, который мог бы его спасти, давно вычеркнула отчима из памяти.
Безгранично преданная бесчеловечной расовой политике власть имущих коричневых, Магда Геббельс теперь заявляла: «Мне лично неприятно и непереносимо быть заподозренной в том, что я могу одеваться в еврейском доме моделей».
Магда и Йозеф Геббельс в конце концов помирились, и в 1940 году родился шестой ребенок. Через год после этого министр пропаганды вступил в связь со своей секретаршей.
Нас разлучит только смерть
Первого сентября 1939 года армия Гитлера напала на Польшу, развязав тем самым Вторую мировую войну, унесшую миллионы жизней на полях брани и в разрушенных городах. Жертвами решения «еврейского вопроса» стали более 6 миллионов европейских евреев. Магде Геббельс было известно, что вытворяют фашисты, ее муж ничего от нее не скрывал. Своей бывшей свекрови Элло Квандт она доверительно пишет: «Это страшно, все, что он мне сейчас говорит». Разговор об ужасах концентрационных лагерей: «Ты даже представить себе не можешь, о каких страшных вещах он говорит, а я не могу никому признаться, что у меня на сердце». Магда Геббельс заболевает, диагноз – рожистое воспаление лица.
Заговорило ли в ней что-то похожее на совесть, на человеческое сострадание? То, о чем речь пойдет дальше, свидетельствует скорее о том, что она чувствовала: расплата за ужасы войны уже не за горами.
Ее муж, «уполномоченный тотальной войны», толкает народы Европы в пропасть. Когда фанатичный подстрекатель войны Йозеф Геббельс награждается бурей аплодисментов за свои пресловутые речи, жена находится среди зрителей, в берлинском Дворце спорта. Насколько близка она продолжала быть делу Гитлера и Геббельса, можно судить по записи ее мужа в дневнике: «Я очень рад, что она, прежде всего, в вопросе тотальной войны занимает твердую и радикальную позицию. Если бы все наци-женщины мыслили как она, дела с нашей тотальной войной обстояли бы значительно лучше».