Не менее впечатляющими оказались матримониальные успехи другой нашей «француженки» – Тамары Ивановны, которая преподавала у меня в восьмом классе. Тамара Ивановна была молодой, анемичной и, как мне казалось, довольно невзрачной женщиной, правда, как и все остальные «француженки», очень элегантной. Она только что окончила институт, ей было, наверное, года двадцать три. В школе говорили, что она подрабатывает переводчицей на кинофестивалях.
Перейдя после восьмого класса в математическую школу, где французский преподавали очень слабо, я договорился, что зачеты и экзамены по языку буду сдавать в своей прежней школе. Заниматься я продолжал с Тамарой Ивановной, но уже частным образом. Сначала я приезжал к ней на окраину города в Измайлово, где она жила вместе с родителями, но потом стал ездить по совсем другому адресу. Это были роскошные (по тем временам) апартаменты в новом доме в начале Комсомольского проспекта. Во время одного из наших занятий я заметил на стене плакат, изображавший известного всей стране актера Вячеслава Тихонова. Тихонов был в роли Андрея Болконского, в которой недавно снялся. В порядке светской беседы я что-то спросил у Тамары Ивановны по этому поводу, не ожидая услышать ничего для себя особенно интересного. Но ошибся. Как объяснила мне Тамара Ивановна, она только что вышла замуж за Тихонова, который разошелся со своей женой, знаменитой актрисой Нонной Мордюковой.
Столь неожиданный поворот в судьбе моей скромной учительницы, ничуть не напоминавшей крупную, яркую Мордюкову, конечно, произвел на меня впечатление. Но еще большее впечатление произвело на меня то, что Тамара Ивановна продолжала со мной заниматься, хотя нужда в деньгах у нее, разумеется, тут же отпала. Очевидно, она не считала возможным бросить меня посередине года, не подготовив к экзаменам. И я ездил к ней еще несколько месяцев на Комсомольский, садился под портретом Тихонова-Болконского, и мы прилежно читали с ней книжку Рони-старшего, выбранную нами для «внеклассного чтения».
Французская школа № 12 была известна на всю Москву своим музыкальным клубом, так называемыми «четвергами», основанными учителем истории Александром Федоровичем Строгановым. Александр Федорович был невысокий плотный старик с бугристым лицом, отдаленно похожим на бетховенское, и искривленными короткими пальцами.
Судьба Строганова сложилась трагически. До войны он учился музыке и подавал большие надежды, потом ушел добровольцем на фронт и был ранен в руку. С надеждами на карьеру музыканта было покончено, и Александру Федоровичу пришлось стать учителем истории. Строганов мог по памяти сыграть на рояле всю, как мне тогда казалось, мировую классику (он провел у нас несколько уроков музыки), но на школьный музыкальный клуб Александр Федорович приглашал профессиональных исполнителей. Ему даже удалось добиться, чтобы школа купила для клуба дорогой импортный рояль.