Линда сидела несколько минут, не двигаясь, рисуя в воображении самые ужасные картины. Затем встала и решительно направилась к телефону.
— Военный госпиталь, — услышала она в трубке.
— Я хочу узнать о состоянии здоровья Джейка Дикена…
— Секунду. — В трубке послышался шелест страниц, а затем раздалось: — Состояние мистера Дикена критическое…
Сердце Линды сжалось.
— Что это значит? — спросила она.
— Вы член его семьи?
— Нет. Просто друг.
— Извините. Мы не можем давать информацию о здоровье наших пациентов кому бы то ни было, кроме членов семьи.
— Но у него нет семьи! — закричала Линда, чувствуя, что сейчас расплачется.
— Извините, но у нас существуют определенные правила.
— А кто его лечащий врач?
— Доктор Эвертон.
Марк! Вот кто все ей объяснит!
— Могу я поговорить с ним? Скажите ему, что это Линда Конли, он меня хорошо знает. Я сама сейчас приеду в госпиталь.
В госпитале Линда сразу же поднялась на четвертый этаж, в отделение интенсивной терапии, где ее тут же остановила медсестра. Линде опять пришлось выслушать, что информацию о состоянии здоровья мистера Дикена могут получить только ближайшие родственники.
В этот момент она увидела Марка, выходящего из одной из палат, и бросилась к нему.
— Марк, как он? Пожалуйста, скажи мне правду!
Доктор Эвертон вздохнул.
— Рано что-либо утверждать. Ясно, что одна нога очень сильно повреждена и состояние нестабильное. А вот насчет внутренних повреждений… Мы не можем сказать ничего определенного, пока не проведем полного обследования. Но он сильный мужчина, и у него есть шанс выкарабкаться.
— Понятно, — прошептала Линда. — Могу я увидеть его?
Марк покачал головой.
— Тебе не надо этого делать, поверь мне. Но я внесу твое имя в список ближайших родственников, и тебе немедленно сообщат, если что-нибудь изменится.
Он ушел, а Линда осталась стоять — оглушенная, растерянная. Неужели она никогда больше не увидит Джейка?! Не может быть! Марк прав: он сильный, он справится…
Линда звонила в госпиталь каждый день — только чтобы услышать, что никаких изменений в состоянии Джейка Дикена нет. И только на четвертый день ей сообщили, что его состояние стабилизировалось. Обследования показали, что никаких серьезных внутренних повреждений у него нет, но понадобится несколько месяцев, чтобы он окончательно поправился.
— Можно теперь навестить его? — спросила она.
— Вообще-то можно. — Голос в трубке звучал неуверенно. — Его перевели из реанимации в отдельную палату. Но дело в том, что он отказался принимать посетителей. И мы вынуждены уважать интересы больных.
Ну что ж, посмотрим, подумала Линда, вешая трубку. Он может не желать никого видеть, но с одним человеком ему придется встретиться — хочет он того или нет!